возможно, я умер

дай мне любви
до хрипоты
до выстрела в упор
до самого дна,
чтобы никто
об этом не вспомнил

это ценней, чем любая святыня
сегодня – всё, а завтра
– лишь паутина
болота
и пляски на барных стойках,
счёт совместному дну уже не ведём

тебе подливали крепкого ровно столько,
чтоб отбить охоту просить ещё
твой огонь догорел
твоя боль была не в почёте

ты с кем?
с секундой, что прилипла к лицу
крепче?
а если в клочья чулки
да, мы все тут такие

и я, и ты

а звук оглушает
бьёт по почкам
бьёт по костям
и я уже подустал
неустанно в кабинках валяться

и это сойдёт?
стоять под ливнем
без ничего
нормально лишь в этот миг
реальность не отражает
сути того, когда мы кого-то любили

выверни себя наизнанку
и душу вылей в стакан
содраны ноги, туфли разбиты
представь себя,
зажатой в тиски
полиаморного Питера

вспомни и сожмись:
как кожа дымилась
рви все свои дни
до первой седины
не реви над тем,
чего в целом не было

с виду – мужчина,
но внутри раздражающий писк
ты ему – о душе,
а он – про импрессионистов

сильно?
это очень сильно
и я тоже с ними?
чуть-чуть, по краешку
хожу возле края
береговой охраны,
но я не писатель
и на мне не останется штампа

терзай меня по ночам
о трендах пустых
я буду всегда
холодным и холостым,
прикрываясь литературой,
что цены не имела
давай, налей
чтоб это меня убило
и закончилось представление

театр опустел
и теперь слышно лишь
эхо убитых собак
боль продолжает болеть
возможно, я умер
значительно раньше