Пир души смятенной в сумрак

Но что ж в груди смятением пожар?
Какая мрачная бросается тоска,
Без упованья, без отрадных чар,
Дух тоскою пожирает до заката?

Всепоглощающий отчаянья полёт
Трубит в свою серебряную твердь,
Чтоб я дерзнул и смог создать её,
Но лишь роняю в прах свою же честь.

Сия борьба, сей чувств погибели состав
Всё гуще гонит, пуще прежнего туман;
В бой толкая изнурительного сплав,
Суля одной отрадой — смертный хлад.

И всё вокруг одето серой мглой,
И темень пожирает жадно бытие,
Преображая жизнь её в пустой,
Где нет ни мысли, нет уж острие…

Сей светлый призрак, но туманный,
Зов забыть, дабы мятежный пыл,
Но с ним грядёт Сирены страшный,
Его напиток —  яд к смерду явил.

Но вот едва мерцающий маяк
Сквозь беспросветную печаль.
Что смерть отступится двояк
Под свет надежды пелена.

Но падший дух на то и обречён,
Чтоб изрыгать хулу на светлый дар;
В нём дремлет скорпион, собою уязвлён,
Сомненьем отравляет белый жар!

Но верю, но дерзаю уповать!
Искупленья плат, внутри сей ад;
Чтоб удостоиться, принять,
Должна душа избыть весь яд.

И с трепетом, с слезами, на коленях,
В ночь шепчу: "Прости!" — в оны судьбины
Узрю, как тьма рассеется в сединях
Зари, что вечность льёт на скорби вины.