Дочь Викингов

Дочь Викингов

Мы плыли всю ночь по холодной суровой воде,
Соль на губах, и земли не видно нигде,
Вот Фрейя пришла в эту хмурую черную ночь,
И волны прибили к причалу драккар, и в нем - дочь

Сияло Луною в ночи, то небесное дитя,
С детства в драккарах с братом росла,
Взметни паруса! - воля стальная вела,
Нам Один - отец, и дружина морская родня.

Вал выше неба в той битве отца поглотил,
Дружина рыдала средь темных могил,
Светлая прядь догорит в погребальном костре,
Ветер - брата унес, ты - одна на земле.

Ветер соленый ей вторил, с седовласой волной,
Моря дитя, и богов зов коварный - на бой,
Кто рано родных потерял не боится терять,
Смерть - предначертана, но время дано - изменять.

С дружиной на равных, на равных и с морем на «ты»,
Ни страха не зная, ни слез, ни пустой тоски,
Ей внемлют и конунг, и руны, жрецы,
Она воплощение чести скандинавской судьбы,

Могла совладать с ледяным ураганом, грозой,
Себя не щадя, вела бесстрашных и гордых на бой,
Одно лишь не в силах порой изменить о себе,
Характер - суровей клинков, что ковались в судьбе,

В оковах судьбы закалялся её тугой нрав,
С врагами и с богом держала открытый свой бой,
И каждый, кто встретил её на пути
Считался счастливцем - уйти на покой.

Огнище костров отражалось в глазах молодой,
Смеялась, и гром отвечал ей раскатной грозой,
А в сердце стучала не слабость, не женский покой,
А ярость викингов - вечный, безудержный вой

Когда же над миром вставала холодная мгла,
Она поднимала клинок, и земля ожила,
И знали в селеньях: пока дочь жива,
Не сломит их силы ни буря, ни тьма, ни война.

Но сердце казалось куском обожжённого льда,
В нём пламя горело, но света в нем нет, только тьма,
И каждый, кто смел бы приблизиться к ней с теплотой,
Столкнулся б с железом, холодной стеной ледяной.

Она не умела смеяться, где жизнь - про поля,
Где песни о жатве, о детях, и прялка стола,
Её утешенье - лишь топот стальной сапогов,
И звон топоров, и шёпот забытых богов.

Внутри раздавался немой, безответный огонь,
Что может и в ней жить наслаждение - боль,
Что кто-то обнимет, согреет, поймёт и храня,
Но снова вставала, и снова на сердце броня.

Не в силе могучий, а добрый медленный взгляд,
Он бурю не гнал, но слушал старинный расклад,
Не стал он бороться с её ледяною стеной,
А тихо - берег, и она обернулась весной.

Он знал, что за шрамами прячется раненый свет,
И знал, не отнимет ни битва, ни буря тех лет,
И там, где сама бы не верила, верить привык.
Он стал ей землёй, что держала живых.

Тогда и сама поняла: не враг — её сила,
Не вечная битва, что душу мечами пронзила,
А то, что сражённая болью, но всё же жива,
Могла подарить и любовь, и простые слова.

И боги, смеясь, говорили: «Теперь ты -жива,
И битвы отступили, как тени и отблеск костра,
Её же душа обрела тихий дом за окном,
И рядом с мужем, где буря сменилась весной,

И вот у костра, меж рун и священных камней,
Старик-скальд поёт о судьбе девы северных дней,
Как дочь викингов, сталью и бурей рожденная в ночь,
Нашла не в сраженьях, а в сердце своё ту же мощь.

Он медленно кличет имена всех богов,
Что вели её сквозь мрак, сквозь сиротство гробов:
Один - дал ей волю, железную клятву в крови,
Фрейя - свет любви, что живёт и в железной вдове.

Тор ковал ей силу, чтоб бурю держать за плечом,
А Фригг подарила - уменье хранить тёплый дом.
И каждый, кто слышал тот сказ, понимал в тишине:
Не только в походах герой оставляет след на земле.

И пламя костра отражалось в глазах все сильней,
Молодые слушали сагу о дочери богов и людей,
И знали: не буря одна управляет судьбой,
Но выбор - сражаться или строить свой дом под звездой.