Судьба человеческая Тимофей и Ольга

Он уходил, они прощались,
Она рыдала, говоря,
“Не уходи, с чем я осталась?
Выходит, все что было, зря?

Ведь если ты, придешь с Европы,
И возвратишься, ты назад,
То мне не ждать твоей заботы,
И мне уже, не будешь рад.

Ты знаешь, что отцом ты станешь,
Всего чуть-чуть бы подождать,
Но мое сердце, болью ранишь,
Да, отправляясь воевать”.

Он не любил ее, нисколько,
Но лишь ребенок, их роднил,
И он, ни капельки, как Ольга,
Слезы одной, не уронил.

“А может, ты бежишь, Тимошка,
Хоть от моей любви, туда,
Ну, подожди еще немножко,
Ну, ты упрямый, как всегда”.

“Ольга, я не убегаю,
Меня же Родина зовет,
Что там скажу, что я, что не знаю,
Что война сейчас идет?”

Нет, ты же лжешь, ведь я же знаю,
Что ты не любишь, так как я,
Ничего не понимаю,
Тимофей, любовь моя”.

Она его обняла, только,
Словно не хотя пускать,
Продолжала плакать Ольга,
Тимофея целовать.

Он же холодными руками,
Ее объятия разнял,
И вдруг, негромкими словами,
Ее вдруг сердце разбивал...

“Ольга, я прошу, не надо!
Ведь от прощаний, столько слез,
Ну ты ж не плачь, вернусь я, правда!”
Все, в сердце он ей произнес.

“Ты хоть сказал бы мне, Тимоха,
Что любишь хоть чуток меня,
Я знаю, скажешь, что - дуреха!
Ну не могу я, без тебя”.

Этих слов, ей не сказал он,
Не смотря, на море слез,
Не любил он, и не лгал он,
В тот момент, среди берез.

Уезжая, оглянулся,
Он на девушку с косой,
И прохладно улыбнулся
Лыбой, яркой, молодой.

А она, с березой длинной,
Оставалась говорить,
Приедет ли, ее любимый,
Будет-ли, ее любить.

Ну а он дорогой длинной,
Уехал в дали, на войну,
И горьки слезы, нелюбимой,
Уже не помнились ему.

И там, у западной границы,
Вдруг взял он в руки автомат,
Бродили по небу зарницы,
И был в раздумьях солдат.

“Висла, Висла, Висла-речка,
Ну как мне быть, скажи хоть ты,
Али с тобою быть, навечно,
И за собою сжечь мосты…

Ведь, если я приеду целым,
Невредимым, вдруг вернусь,
То ведь тогда я, честным делом,
С нелюбимой поженюсь.

Тогда зачем мне возвращаться?
Ах, Висла-речка расскажи,
А может мне с тобой остаться?
Или вернуться, подскажи...”.

Там, Тимофей полег костями,
Среди пшеницы золотой,
Там, возле Вислы, под ветвями,
Той вишни стройной, молодой.

Ей донесли, с печалью, письма,
Что Тимофей лежит в земле,
Что он погиб, на речке Висла,
С отвагой гордой на челе.

Он не грустил, не испугался,
И с честью, славою, погиб,
Совсем он не сопротивлялся,
Старухе смерти, в жуткий миг.

И только Висла речка знает,
О чем он думал, в смертный час,
А Ольга часто вспоминает,
О той любви, даже сейчас.