31. глава из поэмы Камень-память

Нам Анатолий днём погожим,
но с оговоркой, обещал,
мол, с установкой вам поможем,
готовьте чистый капитал.
А Марк спокойно, между делом,
на камень надпись мастерил.
И получалось всё умело,
но обещаньем не сорил.

Сказал мне: “Забирай во вторник
под “Камень” чёрный постамент”.
Марк в кабинете, как затворник,
сработал надпись он в момент,
пока что только на бумаге,
на постаменте разместил
подобье деревенской саге,
историю он воскресил.

Деревни основали предки,
увековечил я их труд.
Я жил в них, посещал нередко
и потому поставил “Камень” тут,
я – основателей потомок.
Семейный разорив бюджет,
мой голос потому негромок,
что Божьей Милостью Поэт

о памяти пишу поэму.
Картина той эпохи в ней,
звучит бескомпромиссно тема
осуществления идей
строительства и жизни светлой.
Красивы у реки места,
где жизнь текла и много света, –
напомнят “Камень” и плита,

что замурована в фундамент
над светло-величавою рекой,
о деревнях хранят пусть память
всех основателей покой,
дубы пусть создают им тени
и заслоняют от ветров.
Шаг задержите на мгновенье.
Мне, не жалея добрых слов,

отец рассказывал, как смыла
деревню летней ночью Обь,
воды неудержима сила.
Но к жизни их спасла любовь.
Поток воды пошёл лавиной,
смывая стайки и дома.
Пошла лавина та долиной –
Обь русло новое нашла.

Оставила кусочек суши –
две улочки остались там.
На ней надломленные Души
остались верные местам.
Деревня вся переселилась
на дедову заимку в высь,
в озёрах где вода искрилась, –
продолжила деревня жизнь.

“Малинники” звалась деревня,
но смытое названье ей
из той эпохи царско-древней
вернули прихотью властей.
К остатку той деревни власти
не проявляли интерес.
Коммунистическое счастье
всё насаждали словно лес,

разросся буйно он повсюду
и кровушка людей лилась.
Терпели всё безумье люди,
и Мировая вскоре началась.
Всех мужиков на фронт забрали,
остались бабы, старики
да кто в “Чапаева” играли,
громили пушки в городки.