Кролик

Мой милый кролик, пасхальный кролик,
диалектический дизалкоголик,
ты что там пролил,
ты умер, что ли
и провалил гражданский тест?

А впрочем, ясно, все было ясно:
тусить в суфлерской – и то опасно.
Чего и ждать от сидений красных,
когда битком свободных мест.

Ты разменял доброту на сопли,
слезу на скуку, оргазм на вопли.
Беги же, кролик, иначе – сдохни,
а не захочется – отдохни.

Уставший путник гневит дорогу.
Пыль, оседая, взирает строго.
А подорожник не просит много
от сбитой пятки – клочок любви.

Смертей и так в записной без счету.
Пускай другие играют в Доту,
пускай пускается волк в охоту,
пусть отпускается в небо шар.

А ты, собравший в кулак тревогу,
одно – гондон, если верить богу.
Но коль разжать, то одна дорога.
В одних трусах на чужой пожар.

Выступая босым по пеплу,
ты завидуешь, как нелепо
мог бы выглядеть, если б слепо
соглашался доселе петь

в ещё более лучших странах.
Вдоль артерий в столичных ваннах.
Словно страус на чемоданах,
собиравшийся улететь.

Храм пониже, да пост пожиже.
По долгам их узнаете их же:
сук, друзей, и себя, и иже,
но одно – не схватив за ум.

Ты – ночлежка души, гулящей
между прошлым и настоящим,
о суме из тюрьмы молящей,
где тюрьма это эрго сум.

Бог мастак приведенья в чувство.
Ты – дурак. В смысле, храм искусства.
Пух в пупке, в бороде капуста,
в Сочи ночи, в утробе – мать.

Проводя решетом по сердцу,
хорошо быть единоверцем
тех, кому прищемило дверцей.
Но искусство требует жрать.