Мишель

Посвящается Мишель Анше.

Мишель Анше, я видел вас
на тротуарах поднебесья,
и великанами погас.
Кого указывая если -

вас прежде видел я, взамен
любовь по капелькам насчитывал,
а веру милую колен
у ног советника накидками.

Кого ты хочешь удивить,
о, не настырный прохайдоха,
засовы конницами плит
колена выданного плохи.

О, удивительного мир
серьезной мнительностью веха!
За умилительностью и
Березы линиями светлой

поехал в гости, мой Шандель.
Не заскучавшимися просится,
мгновений осени колен
не разукрасила околица.

Еще я выжитый а то,
наглядной пристани пощечинен!
И вместо вышивки - затон
завянет мысленною кожею.

Заклятий мирная слуга,
ты мне предсказываний улица,
глазами-идолами глаз
не верит празднованьем умнице.

Ты благосклонный комильяж*,
как померещиваньем женственна,
и колокольными вояж
откроет плечиками, свесившись,

твою улыбки благодать.
Сирени капающим облаком
корю, уныниями став,
деревьев складывая томную

простудной осени хандру
на приусадебные скверы.
Откуда хочется? От рук
калины пламенною в смерти

твоей признаться. -Душегуб,
меня излеченную дважды,
"отменным здравием" жену
теряет вечера курАжом.

Обманщик! Золото припас!
Позелени фасоном сжатым,
отважный, скованными раз
поберегись колонной каторг.

Шандель, мы помнишь... Отвечай
косули тропами желанья.
А вены выкололи чай,
посудин скромною печалью.

В огневе Родины стою
напропалую от ненастья,
а вероломные на дню,
готовят спутанное счастье -

быть одному, мне - смерти яд,
подруге - часики часовен.
Негодной улицею я
простужен классиками слова,

французских книг твоих читав.
В них тяжесть букв и бормотанье,
а русской иволгою став,
теряю ужинами знанье.

Тебя до смерти целовав,
и пряча кованную ручку,
стихотворениями вас,
висячей, трогаю как лучик.

Переменяя злато рук,
продажной совестью не каясь,
стемнеет яблоками губ,
покажет скромными реками

твое как личико закат
еще не прожитою жизни.
Обменом признанности как
девчонка стройная капризна,

пока не будет упокойной
от яда спрятанного мной.
Глазами улицы пробоин
завянет пятнами с водой,

Мишель! Я помню... отравитель...
не я хотел, да продалсЯ.
И беззаконные казните
менялы бедного глаза.

Я бедный, что с тобою станет,-
испила чай когда ты,-ждал.
А вены дождиками в карих
и милых плакали бы так,

пока тот вечер разлучил не
нас наказанием расплаты.
Оставив вечное у линий,
такая ранняя когда ты,

не устрашительно закрыла
до голубых глубин глаза.
И уважительностью милый
в покое выкурил в очаг.

Себя я помню, разлучитель,
меня покинула судьба.
И подоконниками мстите
изъяном вылитым, рукав.

Когда различиями фраз
ты пропускаешь в мое сердце -
глаза коричневые страсть,
историй капельками если

мои зеленые прочтет,
и успокоится в досаду.
Оставив сонные частот
искусства лиственного сада.

Я тот еще послушник был,
чаинки ложечкой вылавливал.
Покоем вечера привык
обиды, сложенные пламенем,

из рукодождиковых брать
объятий рУнистого** времени.
И у подножия вода
помянет улицами пленными,

когда меня ведет на казнь
замироточившихся в линиях.
А за сияниями глаз
крапивы - вышитая милая...

Мишель, я помню падал снег,
как ты влюбленными словами
движений комнаты на свет.
- Воды холодною. Сказала.

- Неси скорее. Выдохнуть
нет мочи, падаю бессильно,
если осенняя от выданных
пророчит Ванга мне губ синих.

*комильяж - комильяж Почты "Любви и Амура"(текст в документе после 1917 года).
**рунистого - «Рунистый» — устаревшее прилагательное, означающее «имеющий большое руно, густую шерсть» (о животных). Например: «рунистая порода овец».

           21 сентября 2025 год.