Винтажный, газетный сонет Ленинград 1

.






ВИНТАЖНЫЙ, ГАЗЕТНЫЙ СОНЕТ ЛЕНИНГРАД


СУДЬБА «ЛЕНФИЛЬМА»  (12 мая 1968, «Советская культура»)

В павильоне, где пыль оседает на лампы,
Где Кира Муратова режет кадры ножом,
Ассистентка шепчет: «Опять пересъёмки…»
И прячет в карман запрещённый стишок.

На столе – сценарий с пометкой «Негоден»,
А в рамке – фото Чаплина, намёк на иной
Кинематограф, где правда не тонет
В речах о «народном» и «мудром вож…».

А ночью, когда уборщица смоет следы,
Режиссёр допивает коньяк у окна
И видит, как город, затянутый в дым,
Становится декорацией к фильму «Тьма».

Искусство – это не съёмки и не монтаж,
А то, что останется, когда все уйдут в титраж.


АВАРИЯ НА «ЛЕНЭНЕРГО» (23 февраля 1977, «Ленинградская правда»)

Весь город впотьмах, только свечи горят,
В булочной; – паника, сдают хлеб на вес.
А бабка в пальто, как прибор для слежения,
Шепчет: «Опять начинается… Боже, спаси…»

На заводе «Светлана» станки замолчали,
И мастер, склонившись над чёрным экраном,
Ловит в транзисторе голос Москвы:
«Временные трудности… Скоро всё наладится…»

А в «Астории», где гости из-за границы,
Генератор гудит, и шампанское льётся.
А в подъезде на Пряжке, в кромешной тьме,
Двое целуются – так крепко, как будто в последний раз.

Свет – это не лампочки, не провода,
А то, что остаётся, когда его отнимают.


СЕКРЕТАРЬ РАЙКОМА И «БИТТЛЗ» (24 июня 1965, «Культура и жизнь»)

В кабинете, где портреты глядят сурово,
Секретарь райкома крутит в руках грампластинку:
«Что за дикий вой? Это что – молодёжь?»
А за сотой стенкой его дочь под гитару рыдает.

Далеко во дворе пацаны бьют ритм по тазу,
Их кеды стучат по асфальту
А он пишет доклад: «О моральном разложении…»,
Но сам напевает: «…love me do…» – и сам не поймёт.

Вечером, спрятавшись в ванной с магнитофоном,
Он слушает «Help!» и вдруг вспоминает,
Как в сорок пятом;, под Прагой, играл
На трофейном аккордеоне нежный мотив.

И власть – это просто роль, как в кино,
А душа всё равно убегает в андеграунд.


БАЛЛАДА О СБИТОМ «Lockheed U-2» (1 мая 1960, «Правда»)

Над Уралом – ни тучи, ни звёзд сиянье,
В высоком небе – гул, и разрыв, и вспышка…
А в Ленинграде идёт первомайский парад,
И кто-то целует ребёнка в висок.

В квартире на Лиговке радио воет:
«Шпионский самолёт уничтожен с первого…»
Старик у окна, что прошёл всю войну,
Вдруг роняет окурок и шепчет: «Не вру…»

А у школы учитель твердит про успехи,
Но Вовка, сорванец, рисует в тетради
Крылатую тень над горящей землёй –
Ему не понять, почему так страшно внутри.

История – это не даты в учебнике,
А взгляд мальчишки, что вдруг стал прозрачным.


КИНО ПОД СНЕГОМ (15 декабря 1967, «Советский экран»)

В «Баррикадах» показывали Тарковского,
И очередь вьётся, как змейка, во тьме,
А парень в пальтишке, промёрзший до кости,
Держит в кармане два слипшихся жмыха.

Его соседка – студентка химического
Шепнула: «Вы слышали? Скоро весна!»
Но экран взорвался чёрно-белой птицей,
И зал замер, словно на краю обрыва..

А после – дискуссия: «Что он хотел сказать?»
Одни кричат: «Гений!», другие – «Тьфу!»
Но в фойе, где пахнет мокрой телогрейкой,
Девчонка рисует на стене «Ивана».

Искусство – не правда, не ложь, не обман,
А снег, что тает на ладони, – вот и весь экран.





.