Готика в русской тревоге

Ты был её спокойным господином,

Что шарф снимает прямо - на плечо,

Ты окружал идейностью, молча

Одну единственную волю - половины.

Когда от слов спускается - тоска

Внутри её готической основы -

По русской скорби дремлет - полоса,

Она - игра вживаемого образа.

На мысли от причисленной слезы

Ты необычно снял манеры - от других,

Ты выл от идентичности своей,

Когда за мир ты открывал - свой стих.

И где - то по печали не прошли

Твои манеры по одной браваде,

Они остановили блеск свечи,

Что дух внутри готический оставит.

Та форма близкой страху - былины

Не медлит, словно русское нагорье,

Не стонет от причисленной - войны,

А просто открывает мир теней.

От слов внутри готического образа

Ты движешь русской формой - бытия

Тот звук анахронизма и молчишь,

Что пустошь не заполнила уродство.

Где мысли в неприкаянном огне -

Одни страдают формой благородства,

Они знакомы обществу и мне -

Одни остались думать возле - сходства.

Та русская картина в дар - мечты

Пленяет откровение от смерти,

Но только дышит пустошь на огне,

Чтоб волей обратить немое - зло.

Туда, где нет прямого благородства,

Где опостылый след растаял - на двоих

И вдруг стемнело в мысли - превосходства,

Что русский дух опять умом - возник.

Он думает по притче - на плече,

Укладывая русскую тревогу -

Туда, где быть приличным - ты умел

И там смотрел на эту бесконечность.