Не медленные на одной ноге

Не выгнутые обществом за спину,

Но точно прилежащие во мне -

Опоры счастья дремлют - на окне,

Как сто миров над образом - игры.

Ты сам привыкнешь про себя - считать,

Что днём своей обиды - смело видеть

Забытый лёд - над осенью вины

И шпагу на одной ноге - своей.

За связью мифа - долго ненавидишь

Отсчёт - внутри покинутой руки,

Но слепо верят россказням - враги,

Что ты прошёл им топь и - середину.

На дне тоски - по впавшему уму

Ты отвыкаешь думать в глубину

Своей манеры удивления - горя,

Что смыслом на одной ноге - стоять.

Весь вечер ждёт покинутая - явь

И, как одежду - покрывает свежесть

От отблеска пространной - глубины,

Её одной и в форме - от вины.

Ты сам стоял нам - у порога мира,

Но долго шли матёрые - враги,

Но дым шуршал под мифом - наяву,

И сам того не зная - видел ад.

Стоя нам поперёк из сердца - так,

Что прошлым мы могли - отнять уму

Его седое солнце и войну,

В которой расплатились - нерадиво.

Не медленные ночи нам - стоять

Над формой от одной ноги, доселе,

Не думая о пище в жизни - дать

Её деталь под роскошью - ума,

Ты сам хотел и тает - не одна

Гордыня - под обломками сегодня,

Под жаждой откровения - в войне,

Любви к которой смыслу - не понять.

Что был твой ад - наперевес огню,

Что шла в одной ноге - ему вина

И таял свет прелюдии - под вес,

В котором смело зиждилась - весна.

Но тычет по любви - её пророк,

Что чванству делит право - пополам:

Любовь и нежность идеала - там,

Где ты один остался - между строк.

Стоять тебе - не медленно и ровно,

Но дышит злой тоски один - вопрос:

"Зачем всё это выедено - рано

Внутри укоренившегося дня,

Или забыт ещё прощённый - на уме,

Способностью забытый диалог,

Где думал ты отнять свободу - мне,

А шёл наперевес в другом - опять?"

Так душит оземь малая - тоска

В чернеющей окалине у мифа,

Там дружит идеалом нам - строка

И выжимает свой последний - идеал,

Что ждёт тебя сегодня на войне,

А что забыто общего - у мира,

Нам в той, привычной слову - глубине,

Как будто сам её - достал умом.