КБШ 2. 8 Ричард III

<>  2.8.14  «РИЧАРД III» <>

«Ричард III», логическое продолжение «Генриха VI», – последняя пьеса в серии «пьес пропаганды», если не считать дописанного Джоном Флетчером «Генриха VIII».  Пьеса с особо лестным для королевы Елизаветы финалом: злодея-виртуоза Ричарда III в сражении при Босуорте побеждает славный прадед королевы Елизаветы, Генри Тюдор, граф Ричмонд – и в Англии после продолжительных войн наконец-то воцаряется мир. 

Предок Эдварда де Вера, Джон де Вер, 13-й граф Оксфорд, конечно же, на стороне Ричмонда.  Перед ответственным сражением 13-й граф Оксфорд, противопоставляя чистую совесть сторонников Ричмонда многократно отягчённой совести Ричарда, выражает мысли автора пьесы (как будто автор читал Достоевского!), что:

«Совесть каждого есть тысяча солдат,
К сражению с убийцею готовых».
     (V.2.17-18)

И предок Уильяма Стэнли, графа Дерби (зятя де Вера), – Томас, лорд Стэнли, – заодно с Ричмондом, и, несмотря на то, что Ричард держит в качестве заложника сына Стэнли Джорджа, лорд Стэнли ведёт опасные тайные переговоры с Ричмондом, а затем открыто переходит на его сторону. 

Мэри Сидни-Герберт, графине Пембрук тоже было приятно услышать напоминание о «Сэре Уолтере Герберте, прославленном солдате», и «грозном Пембруке», сражавшихся вместе с Ричмондом за правое дело.  Предки Шекспира и его команды почти в полном составе: нет только упоминаний о Ратленде.

Среди героев пьесы – мать Ричарда III, герцогиня Йоркская.  Какая подлинная горечь чувствуется в её словах, когда она упрекает Ричарда в том, что всю его жизнь с момента рождения и по сей день он приносил ей одни печали и огорчения. Этого враждебного обращения матери к сыну нет в первоисточниках.  Шекспир добавил его «от себя»[124]:

«Ты родился - и мир мне адом стал:
В страданьях тяжких я тебя родила;
Ты в детстве был и зол, и своеволен,
Ты отроком был дерзок и суров;
Горячую и бешеную юность
Ты пережил и, возмужав, явился
Коварным, гордым, хитрым, кровожадным,
Опасным в кротости и тихим в злобе.
Ты можешь ли назвать хоть час один,
В который ты отраду мне доставил?»
        (Пер. А.В.Дружинина)

Подобные упрёки в свой адрес де Вер, наверняка, слышал не раз.  Нет сомнения, что образ матери написан с натуры.  В нём как бы слились воедино два прототипа: мать де Вера, занимавшаяся устройством своей личной судьбы после смерти отца де Вера и пренебрегавшая интересами сына, желавшая только одного, чтобы сын причинял ей как можно меньше беспокойства, и тёща де Вера, которая изначально предпочитала в качестве мужа для своей дочери благообразного Филипа Сидни и которая не боялась упрекать даже королеву за то, что Её Высочество, флиртуя с де Вером, «не даёт браку [де Вера с её дочерью] шанс на успех». 

Один из отрицательных героев пьесы, приспешник Ричарда Джеймс Тиррел (это имя взято из хроник) носит такое же имя, как и приёмный отец Эдварда де Вера, Чарльз Тиррелл.  Совпадение имён случайно, но оно дало де Веру возможность выместить свои чувства по отношению к новому мужу своей матери на одноимённом герое.  Де Вер был более чем огорчён тем фактом, что его мать вышла замуж вторично очень скоро после смерти его отца да ещё и за человека низкого происхождения.  Известно, что молодой де Вер подарил как-то лошадь своему приёмному отцу, а некое время спустя Чарльз Тиррелл в своём завещании повелел вернуть де Веру эту лошадь.  Но манипуляции с лошадью – лишь внешняя сторона их отношений.  Известно также, что де Веру приснился как-то его приёмный отец с розгой в руке[125]. А это уж явно неспроста.  И де Вер даёт волю своим чувствам, изображая Джеймса Тирpела отъявленным негодяем.

В 1594 году была опубликована анонимная пьеса «Истинная трагедия Ричарда III».  Оксфордианцы считают эту пьесу ранней версией «Ричарда III», написанной де Вером.  В публикации сообщалось, что пьеса уже была поставлена на сцене Слугами Её Величества.  Многие актёры этой королевской труппы были одновременно актёрами театральной труппы Эдварда де Вера.  Учёный-оксфордианец Рамон Хименез провёл детальное сравнение текстов двух пьес – «Истинной трагедии Ричарда III» и шекспировского «Ричарда III».  Он обнаружил большое сходство между ними и в языке, и в структуре. Один из типичных примеров – знаменитые слова Ричарда III, когда он срочно требует себе коня[126].  В ранней пьесе его слова звучат так:

«Коня! Коня! Свежего коня!»

А в зрелой версии:

«Коня, коня! Моё королевство за коня!» (V.4.7)

Маленькое изменение, но какое значительное!

Первое, шекспировское, по общему признанию, кварто, хотя и анонимное, было напечатано в 1597 году, а в 1598 году вышло второе кварто под именем Уильяма Шекспира. Шесть различных кварто пьесы «Ричард III» были напечатаны до 1623 года, то есть, до появления этой пьесы в Первом фолио.

Общепризнанными основными источниками шекспировского «Ричарда III» считаются «История короля Ричарда III» Томаса Мора (1513 год) и «Союз двух благородных и прославленных семейств Ланкастеров и Йорков» Эдварда Холла (1550 года издания; труд, находившийся в библиотеке домашнего учителя де Вера – Томаса Смита). Этими же двумя источниками пользовался историк Рафаэль Холиншед, автор «Хроник» 1577 года.  Напомню, что лорд Бёрли (зять де Вера) был патроном Рафаэля Холиншеда. Шекспир же пользовался всеми тремя источниками.

Дополнительными источниками для создания пьесы «Ричард III» были сборник стихотворений «Зеркало для Магистратов» (1563 год), включивший в себя стихотворение Томаса Чёрчярда, посвящённое Госпоже Джейн Шор (Миссис Шор – любовница короля Эдварда IV, а затем лорда Хэстингса), и анонимная историческая пьеса «Арден из Фавершема» (1592 года). Чёрчярд был связан с де Вером в течение длительного времени – неудивительно, что де Вер был знаком с его стихотворениями и с этим сборником.

В 1567 году де Вер послал Чёрчярда с поручением в Нидерланды. После своего возвращения Чёрчярд арендовал жильё в Лондоне до 1591 года, оплачиваемое де Вером.  Стихотворения обоих поэтов, де Вера и Чёрчярда, были помещены в одном поэтическом сборнике «Райский сад утончённых приёмов»[127] в 1576 году.  Также Чёрчярд в двух своих памфлетах[128] 1580 года обещал посвятить де Веру свои будущие работы, хотя и ограничился одним обещанием.

Ева Турнер Кларк обнаружила множество словесных параллелей между текстами шекспировского «Ричарда III» и пьесы «Арден из Фавершема»[129]. Есть в «Ричарде III» и сценические заимствования из этой анонимной пьесы. В шекспировской пьесе первая жертва Ричарда – его брат Джордж, герцог Кларенс, который во время заключения в тюрьме рассказывает охраннику свой сон, предвещающий смерть (I.4.9).  Этот отрывок удивительно похож на эпизод из «Ардена из Фавершема», в котором Арден рассказывает свой сон, предвещающий его кончину.

Жена Ардена в заговоре с их слугой Майклом нанимает двух убийц, чтобы расправиться с Арденом так же, как и Ричард в шекспировской пьесе, в которой он через Тиррелла находит двух наёмных убийц для расправы с Кларенсом.  Интересно, что имена убийц Кларенса – «Шейкбэг» (Shakebag) и «Блэк Уилл» (Black Will) –ассоциируются с именем Уилл Шейк-спир (Will Shake-spear).

3 марта 1579 года во дворце Уайтхолл Слугами Лорда-камергера (т.е. шекспировской актёрской труппой) была поставлена анонимная пьеса «История кровожадного Майкла» (“The History of the Murderous Mychaell), предвестница (по словам Евы Турнер Кларк) пьесы «Арден из Фавершема». Известно, что де Вер собственной персоной играл на сцене Уайтхолла в этом сезоне и, по мнению Евы Турнер Кларк, был также вовлечён и в постановку «Истории кровожадного Майкла»[130].
Проблема незаконнорождённых детей не переставала волновать Эдварда де Вера.  Шекспир касается этой темы и в пьесе «Ричард III», как и в «Короле Лире», в «Короле Джоне», в пьесе «Много шума из ничего» и в других пьесах. На пути Ричарда к трону стоят двое его племянников, ещё совсем дети, хотя талантливые и смышлёные, – Эдвард, принц Уэльский, он же непродолжительное время  – король Эдвард V, и его младший брат Ричард, герцог Йоркский. Ричард III отправляет их в Тауэр (тот самый Тауэр, куда много лет спустя был брошен сам Эдвард де Вер за его любовную интригу с Анной Вавасор), а потом придумывает основание для их казни, обвиняя их незаконнорождёнными. Такое же обвинение (бастард!) было выдвинуто и в адрес Эдварда де Вера его сводной сестрой Катериной, с той только разницей, что Катерина хотела «казнить» де Вера финансово, не покушаясь на его жизнь.

Потустороннее и сверхъестественное нашло своё место в пьесе «Ричард III». Госпожу Шор Ричард обвиняет в колдовстве; бывшая королева Маргарита безошибочно предсказывает печальное будущее; герцог Кларенс видит сон, предвещающий его смерть; солнечное затмение предшествует поражению Ричарда; перед сражением при Босуорте оба, Ричард и Ричмонд, видят пророческие сны.  Лорд Стэнли во сне видит дикого вепря и осознаёт, что Хэстингсу грозит смертельная опасность: 

«…А далее – уведомляет вас,
Что ночью дикий вепрь ему приснился
И шлем с него клыком своим сорвал».

Кстати, для Эдварда де Вера дикий вепрь (boar) – это памятный символ. Синий вепрь – геральдический знак де Веров. «Вепрь» – это кличка де Вера, присвоенная ему королевой Елизаветой. «Голова Вепря» – название таверны в графстве Эссекс, в которой любил бывать де Вер и в которой ставили пьесы театральные труппы.  Предка де Вера, 9-го графа Оксфорда, уснувшего в лесу, дикий вепрь задрал до смерти.

Но вернёмся к сверхъестественным явлениям: Эдвард де Вер проявлял большой интерес к оккультным наукам и одно время был спонсором знаменитого астролога Джона Ди и других астрологов[131]. Что же касается снов и видений, то известно, что де Вер якобы «разговаривал с мёртвыми», включая его покойную мать, которая являлась ему, чтобы предсказать будущее[132].  И, как уже говорилось ранее, он видел пугающий сон с участием своего приёмного отца (с розгой в руках).

В произведениях Шекспира произносится много впечатляющих речей, наводящих на мысль, что их автор и сам был превосходным оратором.  Перед сражением при Босуорте военачальники обеих армий, Ричард и Ричмонд, выступают с речами перед своими войсками.

Шекспир мастерски противопоставляет положительную речь Ричмонда («Любимые соотечественники!») негативной речи Ричарда.  Ричард не обращается к своим воинам с любовью, вместо этого он поносит своих врагов, называя их «сборищем бродяг, мерзавцев, перебежчиков», «отбросами Британии и низменными мужиками-лакеями», «дезертирами», «зазнавшимися лохмотьями Франции», «изголодавшимися попрошайками», «бедными крысами» и «бастардами Британии» (V.3.314-341).  Известно, что Эдвард де Вер был искусным оратором, гордился этим своим качеством и хвастался им[133].

В пьесе «Ричард III» есть потрясающая сцена «сватовства на похоронах», в которой «Ричард покоряет сердце Анны, вдовы принца Эдуарда (умертвлённого им в союзе  со  своими  братьями),  наследницы престола после Генриха VI, также им убитого»[134]. 

Георг Брандес пишет по поводу этой сцены:

«С исторической точки зрения эта  сцена  невозможна,  так  как  королева Маргарита взяла с собой Анну во время своего бегства, и Кларенс  скрывал  её целых два года после смерти Генриха VI, пока Ричард не отыскал её в Лондоне. Помимо того, при первом чтении эта сцена имеет в себе нечто изумляющее  или, скорее, ошеломляющее, производит такое впечатление, точно  она  написана  на пари или с целью превзойти какого-нибудь предшественника».

Не в бровь, а в глаз!  Как эти слова подходят к Эдварду де Веру.  Творчество было для него своего рода серией турниров, на которых он старался превзойти и одолеть своих соперников, в данном случае – поэтов и драматургов. И при этом он не забывал похвалить себя.  В похвале Ричарда самому себе слышится голос де Вера:

«Когда-нибудь пытались обольстить
Вдову в такой печали? И сумели?
Она – моя! …Но не нужна надолго.
Как!
                Я, убивший мужа и отца,
Явился в час неслыханного гнева,
К ней, полной слез и яростных проклятий,
Рыдающей над жертвою моею.
Её сознанье, прошлое и Бог –
Всё было против, в помощь мне – один
Лишь только дьявол да притворный вид.
Весь мир – ничто! Наперекор всему
Она моя! Я одержал победу».
(Акт I, сцена 2)

К кому ещё из кандидатов в Шекспиры, кроме Эдварда де Вера с его буйным и неукротимым нравом, подходит кличка «Волчий граф»?   И серию заметок о шекспировских исторических пьесах пропаганды мне хочется завершить словами Уолта Уитмена[135]:

«…только один из “Волчьих графов”, которыми изобилуют сами пьесы, или их потомок и знаток событий мог быть истинным автором этих поразительных трудов, работ, более великих в некотором отношении, чем любые иные уцелевшие литературные произведения».

***

Примечания.
124. Asimov, том 2, стр. 701.
125. Nelson, стр. 50, 58.
126. Jimenez, “The True Tragedy,” стр. 128.
127. “A Paradise of Dainty Devices.”
128. Памфлеты “Churchyardes Charge” и “Churchyardes Chance.”
129. Clark, стр. 297.
130. Clark, стр. 252-255, 273-274. См. также Nelson, стр. 190.
131. Nelson, стр. 58, 62. См. также Ward, стр. 49–50.
132. Nelson, стр. 58, 61, 62, 218-219.
133. Nelson, стр. 206.
134. Брандес, глава XVIII.
135. Ogburn (цитирующий Уитмена), “The Mysterious William Shakespeare,” стр. 260.


*********************************************************
<> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <>   
*********************************************************