Космос обо мне и для меня

иногда планеты
не совпадают гравитацией.
всё честно:
они вращаются,
как умели,
как могли —
разбегаясь по своим орбитам
с отчаянной верой,
что в этот раз — совпадут.
но гравитация —
это не зов, не притяжение,
это боль растяжения —
когда одно ядро тянет другое,
в надежде срастись в звезду,
но вместо света — трещина
по экватору доверия.
что я скажу атмосфере,
набитой метаном чужого страха?
что скажу планете,
чьи гейзеры бьют болью,
чей озоновый слой —
тонкий, как граница между да и уходи?
а кислород —
воспоминания о другом дыхании,
не совместимом с твоим составом.
мы врезаемся друг в друга
не телами — траекториями,
режем пространство углами касаний,
вытягивая друг из друга химию,
что не должна была быть смешана.
в нас запускаются приливные волны,
вспучиваются пласты под кожей,
перемешиваются времена года.
и никто не выжжен дотла.
нет ядерного взрыва.
просто —
вакуум между нами.
тишина.
мёртвая зона, где ещё недавно
бушевала звёздная буря.
и каждый остаётся цел.
с небольшим шрамом
в виде нового спутника,
или кратера,
что затянется позже
лавой прощения,
ветром понимания,
терраформированием боли.
начинается пересчёт орбит.
сдвиг осей.
новое вращение
с искажённой осанкой притяжения.
на поверхности — тишина.
не мёртвая, а выжженная,
как после шторма в кислотных дождях.
кажется, сейчас моя планета безжизненна.
боюсь:
вдруг следующая встреча
будет последней?
вдруг распадусь на астероиды,
потеряю ядро?
вдруг сойду с орбиты —
и улечу в межзвёздную пустоту,
где даже времени нет?
и я обещаю себе —
больше никаких сближений.
никаких пересечений.
только ровный танец
вдали от чужих систем.
но это — пока.
потому что всё повторится.
всё обречено на встречу.
потому что столкновения —
и есть жизнь.
в искрах — рождение новой материи.
в притяжении — музыка.
в падении — смысл.
в гравитации —
любовь.
в её отсутствии — только пыль.
и холод.
и забвение.
так что я кружу.
не избегаю столкновений.
ведь только в них —
я чувствую, что я — планета.
не комета.
не пыль.
а живая.
глубокая.
гравитационная.