Молчим...
но усмехнёшься: мол, это слишком...
Душа вздохнет, превратясь в ледышку,
как будто стал мне не мил весь свет:
мы застреваем в своем величье
да так, что выхода больше нет.
Представь, случится со мной такое —
исчезну (ты не заметишь будто),
став невесомостью – к черту брутто!–
и прочих признаков мишуры...
И только запах дурман-левкоев
тягучим шлейфом снесёт с горы...
Молчать привычно. Немеет голос.
Ложится лентой седою время.
И ночь бессонная, страха тренер, —
внезапный в сердце холодный душ...
Рассвет вползает, янтарный полоз,
макая хвост в беспристрастность луж.
Да ладно, знаю: читая мысли,
не нужен щебет из слов ненужных,
так редко ласковых, чаще душных...
Молчанье тоже собой кричит,
когда вдруг двое свинцом зависли,
когда бескровно нутро болит.
Свидетельство о публикации №125092003520