Моя Вселенная

               

Я раньше думала, любовь — лишь для двоих:
Сплетенье рук, один на всех рассвет.
Один заветный, сокровенный стих,
Один вопрос и трепетный ответ.
Я строила ей стены и преграды,
Искала в чьих-то пристальных глазах
И сладкой лжи, и горькой полуправды,
Теряя сердце в мелочах и впопыхах.
Любовь была то болью, то наградой,
То клеткой с позолоченным замком,
То тихим садом, то глухой осадой,
То чужестранцем, то родным гнездом.

Но время шло, и горизонты ширясь,
Мне открывали истину свою.
Душа моя, от суеты отмывшись,
Вдруг поняла, что я уже люблю.
Люблю не просто образ, не мужчину,
Не отраженье в зеркале чужом.
Я чувствую великую причину,
Что движет каждым листиком, дождём.
Моя любовь теперь — не точка в карте,
А целый мир, что дышит и живёт.
Она в простом, немыслимом азарте,
С которым первый ландыш по весне цветёт.

Она — в слезе ребёнка, в смехе старца,
В морщинках у усталых маминых очей.
В способности безропотно отдаться
Порыву ветра в тишине ночей.
Она — в молчанье гор, в покое океана,
В узоре снега на моём стекле.
Она не лечит — заживляет раны,
И шепчет: «Ты не лишняя на сей земле».
Она — в бездомном псе, что ищет ласки,
И в доброте случайных, встречных лиц.
Она срывает тягостные маски
И рушит сотни выдуманных мной границ.

Я обнимаю взглядом это небо,
И звёзды отвечают мне теплом.
И каждый колос вызрешего хлеба
Мне говорит о вечном, о святом.
И нет во мне ни ревности, ни злости,
Ни страха потерять, ни жажды брать.
Я в этом мире — не случайный гость, я
Пришла сюда, чтоб просто отдавать.
И тот, кто рядом, кто мне будет дорог,
Поймёт однажды, подойдя ко мне,
Что мой любви таинственный узорок
Начертан не на сердце — на луне,

На солнце, в каждом атоме творенья,
В дыханьи трав и в шёпоте планет.
И наше с ним земное притяженье —
Лишь отблеск, слабый, мимолётный свет
Того огня, что неделим и вечен,
Что всё прощает, всё в себе хранит.
И путь мой ясен, прост и безупречен:
Любить весь мир, что для меня открыт.
И в этой необъятности великой
Я обрела и пристань, и покой.
Я — капля в море, но с душою многоликой,
Что стала наконец самой собой.