Запрет

Шло мирное время в городе гор:
Жители зла не знали,
Всех заплутавших встречали теплом,
Платы не собирали.

«О, небожитель, благодарю
За все ваши деяния.
Я здесь оказался будто в раю
Без дурного влияния».

Эден с улыбкой гостей проводил,
После них новых встретил.
Главный «что можно?» вдруг уточнил.
Юноша тихо ответил:

«И снова я слышу этот вопрос,
Но не понял, что значит.
Быть может просто ещё не дорос.
Тема не озадачит?»

Переглянулись мужи перед ним,
Кто-то пожал плечами.
«Давай позже сядем поговорим», —
К комнатам двинулись сами.

На ужине осторожно подсел,
Ждал пока есть окончат.
«О чём же ты расспросить нас хотел?».
Гомон вокруг стал громче.

«Мне интересно ваше слово запрет.
Что оно означает?
Я спрашивал, но мне не дали ответ.
Никто из друзей не знает».

«Ответим. Однако, как же ты жил?» —
Путники подивились. —
«Запрет - это ограничение сил
Людей, что от рук отбились.

Тех, кто действуют в угоду себе,
На других не взирая.
Тех, кто поддался легко ворожбе,
Чужую жизнь отбирая».

Эден с поклоном от них удалился,
Нужно было обдумать.
Впервые в жизни он удивился:
Как такое придумать?

Здесь изучали писания древних,
Следовали заветам,
Множество слов говорили душевных
И поклонялись рассветам.

С ограничением не встречались,
Стало ему интересно.
Немногие с гор на землю спускались,
Судьба их им неизвестна.

Решил он отправится вслед за толпой,
Идущей на некий праздник.
Старейшина благословил путь тропой,
Которым ступал каждый странник.

Деревья сгущались над головой,
Кроной небеса закрывая,
Туман вокруг вился, будто живой,
Дорожка бежала, петляя.

В селе у подножья пекли пироги,
Сдобу с названием пряник.
К желанию скушать были строги.
Работали дружно крестьяне.

Эден за жизнью чужой наблюдал,
За радостью и взрывом смеха,
За тем как солдат кого-то поймал,
С ним вместе потом уехал.

Люди сказали, что то был бандит,
Мешавший работе рынка;
Пускай за решеткой-де посидит,
Прилетит и ему дубинка.

Он был наказан за то, что пугал, —
Вывод свой путник сделал.
Значит, запрет некий он нарушал,
Хоть и кричал: «Не делал!».

Этого смысл продолжал ускользать,
Когда он видел застолье:
Детям нельзя было что-либо брать
Покуда молились в безмолвьи.

Разве плохо, что они сладость возьмут,
Если сейчас несыты?
В городе гор их совсем не поймут —
Там амбары всегда открыты.

Поизучав ещё несколько дней,
Решил, что запрет не важен:
Путает, требует всё от людей,
Безответен и приукрашен.

Отправился дальше в своём пути,
В город крупнее, богаче.
Думал для друга чего принести,
Только случилось иначе:

Какой-то мальчишка сумку стащил.
Пускай, ведь ему нужнее.
Бродяга за космы его ухватил:
«Проваливай, мы здесь первее!»

И нету стражи. И где здесь запрет?
Бедность царит, да и только.
Грязь и разруха, больных лазарет,
«Лекарь не нужен нисколько».

Делают всё, что в их мыслях всплывёт,
Не взирая на ближних.
Если представить к чему всё придёт,
Лучше уж видеть неслышных.

За поворотом вдруг парень возник,
Стоял с разодранным трупом.
На нём сохранился ужаса крик.
Убийца сбежал с тулупом.

Эден вернулся к подножью горы,
Стал в лесу думу думать.
В небе мерцали огнём фонари,
А он всё пытался обдумать.

Где ограничили — было добро,
Без них же — сплошная злоба.
Люди устроены слишком хитро.
Смыкалась гуще чащоба.

Старейшина встретил привычным теплом,
Спросил как прошла дорога.
«Сложно освоиться в доме чужом,
Где нет запрета и Бога».