Безумец

­­Там, где песок сливался с небом,
В краю забытом и пустом,
Он жил одним лишь только хлебом —
Надеждой, ставшей миражом.

Он видел корабли на гребнях дюн,
С надутыми от ветра парусами,
Он видел образы лагун,
Что были скрыты за песками.

В полдневном мареве дрожащем,
Среди обугленных камней,
Он видел город настоящий
В игре расплавленных теней.

И чудился ему прохладный город,
С фонтанами из голубого льда,
Где яблони цвели, где воздух молод,
И в каждом доме — свежая вода.

Он припадал щекой к барханам,
Внимая голосам земли,
То устремлялся к караванам,
Но только тени шли вдали.

А ночью звёзды превращались в окна,
Где теплится домашний, жёлтый свет,
И слышал он, как мать зовёт негромко,
Хоть знал — её уж много лет как нет.

Он улыбнулся — первый раз за годы —
Лёг на песок, как на перину,
Шепча: "Я слышу... слышу воды...
Они зовут меня в долину..."

И может быть — кто знает? — под землёю
И вправду есть река живой воды,
И он теперь плывет с её волною,
Омыв навеки все свои следы.

Но лишь шакалы воют на рассвете,
Где спит сейчас безумец под песком,
Да ветер шепчет сказки о поэте,
Что был когда-то с ним знаком.

И странно — в этот миг перед кончиной
Он ясно видел то, что было там:
Лишь бесконечные пески пустыни
Да солнце, что сжигало по утрам.

И говорят, что в лунном свете бледном
Встаёт порой из праха силуэт,
И ищет что-то взглядом безответным,
Чего уж в этом мире больше нет.