Для Сталина нет у меня любезностей и лести

На верстаке души сверстал о прошлом стих
И посвятил его годам тридцатым,
Когда в СССР правил незаурядный псих,
Прослывший злым – «хозяином усатым».

В то время было много казусных моментов,
Слетало с плеч огромное количество голов.
Оценки разные его деяниям у нас – интеллигентов,
И я скажу через года, так между делом, пару слов.

Место себе среди бюрократических льстецов ищи,
Средь тех, кто был твоей опорой, словом, волей,
Из рук твоих хлебавших со сметаной щи –
Надменных, лживых, злобных троллей.

И не ищи средь тех, кто на своих постах
Пал смертью храбрых за страну в бою,
Погиб в «не столь отдалённых местах»,
Терпя несусветную глупость твою.

Мир не видал таких, меняющих цвета, хамелеонов,
Пишущих красным лозунги: «Пришла счастливая пора!».
Обрёкших на погибель сорок восемь миллионов
Невинных душ смертельно-чёрным росчерком пера.

Для Сталина нет у меня любезностей и лести,
Его идеологию постиг полнейший крах.
В ней не было добра, любви и чести,
А лишь предательство, злословие и страх.

/Николай/