Решка

В серёдке червоточина жила, пытался прятать долго порчу эту. Поэта жизнь, наверно, тяжела, хотя стихи легко слагать поэту.

Пиши, пиши – не будет меньше зла, надень очки, протри их хорошенько. И я пытался бить в колокола, и декламировать, почти как Евтушенко.

На колокольне – небо, Боженька, озон. Глядишь с высот на землю – ох, раздольна! Колоколов моих один я слышал звон, у каждого своя есть колокольня.

Там высоко, там надо – гермошлем, там забываешь жизни чертовщину. Судьба поэта безразлична всем, смотрел на землю я, как на чужбину.

Мои стихи – сумбурный монолог про чертовщину нашей жизни грешной. Парил внизу узорочный чеглок, швырнул пятак я, он упал вверх решкой.

Теперь карманы все мои пусты. Звон колокольный, монолог придурка. Смотрю на решку с горней высоты, роль рьяно исполняя демиурга.

Чужбина, не вернусь уже к тебе, где под суглинком линии Газпрома. Гуляет ветр в пустой моей избе, гниль затаилась в толстых брёвнах дома.

Написанному – ставлю штамп – не верь. Турусы на колёсах – монологи. Приобретений нет – нет и потерь. А мысли есть? О, как они убоги.