Как рождается русский святой

Нибелунги в туманах лишь прытки,
Где валькирий замылился глаз,
И не могут они по открытке
Пробежать, выполняя приказ.
Наши могут, Отчизной болея,
По прошествию многих веков,
Живота своего не жалея…
Было шестеро штурмовиков.

Уничтожить укреп их — высотку,
Из которой огня лился шквал,
И Харон подогнал свою лодку,
И в неё уже первый упал.
Такой драмы не видела Троя
И Арес, Афродиты чей сын,
Их осталось уже только трое,
Потом двое, остался один!

Он устал, добежав до развалин,
Луговина пустая и дом,
Мешок с минами рядом поставил,
Закурил не спеша, было в нём
Сил немного уже, оставался
Лишь последний бросок на врага,
Снял броню, автомат и подался.
До подъезда четыре шага.

Он один добежал до высотки,
Победитель смертельной игры.
Взрыв раздался глухой и короткий,
Как лавина сползает с горы,
Так укреп с пулеметами падал,
Хороня и его, и врагов,
И летел в небо из камнепада
Бестелесный луч света его.


Так Победа становится ближе,
Дрон-разведчик заснял этот бой,
И казалось мне, будто я вижу,
Как рождается русский святой.

17.09.2025


Александр Проханов:

Мне показали удивительную съёмку, сделанную офицером с помощью дрона. На этой съёмке штурмовики шли брать украинский укрепрайон, многоэтажку, где засели пулемётчики, была расположена миномётная батарея. Их было шестеро, штурмовиков. Они выдвигались из укрытия, должны были преодолеть немалое пространство прежде, чем достигнуть рубежа, с которого ринутся, сжимая связку противотанковых мин, и взорвут укрепрайон. Штурмовики передвигались короткими перебежками по открытым пространствам от одних развалин к другим. И на этих открытых пространствах они теряли друзей. Из шестерых осталось пятеро, потом трое, потом двое, потом остался один. Он добежал до развалин, за которыми была пустая луговина и высилась злосчастная многоэтажка. Было видно, что он очень устал. На нём были каска, бронежилет, автомат. Он положил автомат на землю. Рядом положил пакет, в котором лежали мины. Оставался последний бросок. Он закурил. Он сидел и курил неторопливо, смакуя последнюю в его жизни сигарету. Не докурил. Погасил о камень. И не бросил окурок, а аккуратно, бережно положил его рядом с собой. Оставил на земле автомат, взял мешок, и, как кидаются со скалы, ринулся с ним к высотке. Он добежал до высотки и нырнул в открытый подъезд. Здание недвижно высилось пять, десять, сорок секунд. А потом одна из его половин стала сползать, как сползает лавина с горы. И мне почудилось, что из этого жуткого камнепада в небо летел прозрачный, бестелесный луч света.
Я просматривал эту запись ещё и ещё, всматривался в лицо солдата, докуривающего последнюю в жизни сигарету. И мне казалось, что я вижу, как рождается русский святой