Дайвер

Ты смотришь на меня — и не поймёшь: 
как можно так бесстрашно нырять, 
где свет мерцает, будто ложный горизонт, 
где дно — это я, 
где я — это бездна, 
и в ней мои звёзды, 
мои чёрные дыры, 
мои не долеченные Большие Взрывы.
Я — дайвер. 
Мне не страшно на двадцати метрах, 
где давление давит, как детство, 
где каждый вдох — это выбор: 
всплыть или лечь на грунт, 
прижаться к песку, 
услышать, как стучит 
моё сердце — 
глубинный эхолот, 
мой личный маяк.
Я держу навигацию по шрамам, 
по координатам старой боли, 
по картам, 
где «здесь был папа» и «тут — мамин страх». 
Я сверяю курс по компасу слёз, 
но не сбиваюсь — 
ведь я знаю: 
это не океан, 
это я
Я регулирую плавучесть дыханием. 
Вдох — и я легче, 
выдох — и вот я уже 
на дне, 
где лежат мои «почему», 
где темно, 
но не пусто. 
Я зажигаю фонарь — 
и он освещает 
все трещины, 
все затонувшие корабли моих «хватит», 
все якоря, 
что тянули меня на дно.
Я не боюсь кессонной болезни — 
это когда азот в крови, 
тогда звучит, как мамин голос: 
«не плачь, всё пройдёт». 
Но я не всплываю, 
я остаюсь, 
я дышу медленно, 
я смотрю в лицо своим рыбам-призракам, 
я даю им имена, 
я кормлю их хлебом из детства, 
и они перестают кусаться.
Я знаю: 
боль — это не дно, 
это просто глубина. 
А я — дайвер. 
Я не тону, 
я исследую. 
Каждая травма — 
это пещера, 
и в ней сталактиты — 
слёзы, 
что капали сто лет. 
Я трогаю их, 
я считаю кольца, 
я говорю: 
«Вот здесь было больно. 
Но я жива. 
Значит, это просто место. 
Да, было.
Но вот я какая.
Было и не конец света. 
Не чёрная дыра».
Ты спрашиваешь: 
«Как ты не ломаешься?» 
Но я же — 
как нейтронная звезда: 
чем сильнее давление, 
тем плотнее становлюсь. 
Я не могу иначе. 
Мне нужно докопаться до сути, 
даже если это больно, 
даже если это — 
нырнуть в тёмную материю, 
взять в руки 
свои старые страхи 
и сказать: 
«Да, было. 
Но теперь — 
это просто топливо, что дало мне сил. 
Пыль от взрыва. 
И часть моей вселенной»
Я не боюсь. 
Я не могу существовать, 
когда болит и не по мне. 
Я — дайвер. 
Я — космонавт своей печали. 
Я — картограф своих ран. 
Я спускаюсь, 
чтобы однажды 
найти себя на поверхности — 
новую, 
целую, 
дышащую. 
И сказать: 
«Смотри. 
Это не я пережила боль. 
Это боль пережила меня. 
И обновила.