История глазми Ивана Бездомного. Мастер

Он просто вошёл, словно тень, словно ветер,
Как может войти тусклый свет от луны,
Где в смежных палатах мы были соседи
И узники этой печальной тюрьмы.

Он долго смотрел на меня, как на призрак,
И рядом присел, словно сам он был им.
Он пальцем у губ показал: «Только тихо. Сидим»?
Я ответил: «Да вроде сидим».

Он спрашивал, я равнодушно ответил,
Кем был в поэтических высших кругах.
Он сморщился, думал, что я не заметил,
И я застеснялся, открывшись в словах.

«А вы не читали»?
«Поправде, ни слова.
Но что ж я других никогда не читал?
Я жизни не вижу ни в старых, ни в новых,
И мне всё равно, кто бы что ни писал»...

«Но вам я поверю, коль скажете сами,
Оцените пылкость написанных строк».
«Да просто чудовищно, стоит едва ли
Продолжить марать мне бумажный листок».

Сидели, болтали, назвался он Мастер.
Он мне рассказал о безмерной любви.
И как так случилось, он тоже писатель?
И в мир свой тихонько он дверь отворил.

Роман о Пилате писал этот Мастер.
Он встретил её, как бывает с людьми,
И строчки ложились меж жарких объятий
В подвале жилом среди множества книг.

Он мне рассказал, как он был уничтожен,
Как критики рвали на части его.
Она была рядом, чарующим взглядом
И силилась снять с него тяжесть оков.

О, как он любил её, можно ли верить,
Бывает ли в свете такая любовь...
Как ночь пролетела, не смог я заметить.
Он тихо ушёл, лязгнув сталью замков.

Балкон за решёткой да стены немые,
И стоит ли ждать, что сосед вновь придёт?
И рвутся стремглав непослушные мысли,
И день мимо окон лениво ползёт.

Ночной разговор в голове хаотично
Обрывками, фразами, светом луны.
О, как он описывал страсть поэтично,
О, как они были друг другу верны.

Такая любовь, как в поэмах иль в сказках,
Всегда воспевалась и в небо звала,
И узами каждый из любящих связан,
И даже печаль их порвать не смогла.

Я думал о многом и мыслил о разном.
Что было вчера, просто смылось водой.
Меня удивил этот «призрачный» Мастер
Историей, терпкой, но всё же живой.

Он снова явился, явился нежданно,
А с ним была та, кем так страстно любим.
Меня на прощание в лоб целовала,
А после растаяли оба, как дым.

И оба исчезли из мира живущих,
Покинув, на крыльях дождя, бытие.
Но путь свой осилит отважно идущий,
Пройдёт сквозь столетья, поверив себе.