Жорж Шарль Дантес. На исходе жизни

Двадцать девятое января было на листке календаря,
На редкость холодным и ветреным выдался тот день.
В аристократическом квартале Парижа особняк стоял,
Массивные жалюзи спущены на всех трёх этажах
И от этого казался дом нежилым,
Но хозяин особняка на улице Монтель дома был –
Просто слуги получили приказ никого не принимать.
Пробили часы на городской башне половину третьего,
И подошёл к особняку седой высокий человек.
А в доме в тёмном кабинете горел камин,
Дряхлый старик оцепенело на огонь смотрел,
Он очень не любил этот январский день –
Бремя вынужденных воспоминаний тяготило старика,
Визиты незнакомых людей беспокоили его –
Все они хотели увидеть виновника давней трагедии.
А жизнь у старика сложилась, в общем-то, удачно:
Он был разжалован и изгнан из России,
Но стал во Франции сенатором
И удача всю его жизнь шла рядом с ним –
Он учреждал банки, компании и общества,
И, может, Петербург стоило давно забыть,
Забыть то, что на Чёрной речке когда-то произошло…
А седой человек поднялся на крыльцо,
Непочтительно сильно грянул дверной звонок,
Лакей со свечами тихо в кабинет вошёл,
Подал визитку и доложил растерянно хозяину –
Русский настаивает на свидании с ним.
Старик с трудом разбирал русские буквы,
Они сложились в имя – «Онегин».
Хотел сказать старик лакею, чтобы не пускал,
Но гулкие шаги уже отдавались в анфиладе комнат.
Каминные часы прозвонили два часа сорок пять минут,
Седой человек в чёрном сюртуке у двери стал,
Сверкнули недобро его серые глаза
И Онегин грозно и размеренно сказал –
В эту минуту пятьдесят лет назад скончался Пушкин
И русская литература овдовела,
А Россия до сих пор скорбит и плачет о поэте…
И после этого старика Дантеса убийцею назвал.
Но убийцею поэта не был Жорж Дантес –
Он просто защищал честь приёмного отца,
Не имел к пасквилю барон никакого отношения,
А Пушкин, без каких либо доказательств, его вызвал на дуэль,
Просто поэту нужна была жертва в тот момент –
Потомок африканца просто кровожаден был…
С удивлением старик Дантес на Онегина смотрел  -
Ведь это же тогда была обычная дуэль
И Пушкин тоже мог его легко убить…
Жорж Дантес до столетия поэта всего четыре года не дожил.