Вижу...

Смотрю на скверик за окном,
на синенебо.
Привычка к чаю, не люблю вино.
Селёдка с хлебом.
Всё очень просто. Так всегда.
И раньше было.
И мимо две дороги вдаль
в сентябрь скрылись.
А в небе меньше птиц сейчас.
Тревоги. Дроны.
И часто хочется молчать,
как клёнов кроны.
Оладьи жарить. Песни петь.
О том, что вижу.
И в даль прекрасную смотреть.
Не в грусти жижу.

*

Порою не вздрогнёт земля,
лишь воздух звонко содрогнётся,
лишь дрогнут хлипко птичьи гнезда,
которые без крыш и клятв...
Порою не успеет звук –
за светом вовсе не угнаться.
А жизнь – лишь шелест ассигнаций –
ведь мимо глаз и мимо рук.

А ты сидишь... или бежишь,
не зная точных направлений,
не видя смысл иных явлений,
а мимо время... этажи...
А мимо осень и зима,
потом весна и снова лето,
а ты смешной, и безбилетный,
и невиновный пассажир...

И вновь чирикает рассвет,
и расправляет ветер крылья.
А мимо жизни изобилье.
А ты хоть есть, но, может, нет?
Благодаришь, проснувшись вдруг -
ведь повезло и снова утро,
а груз без нетто и без брутто,
простой денёк с простым числом.

С обычным сквозняком в окно,
с охрипшим возгласом сирены,
с кусочком влаги белопенным,
что возглашает – жизнь не дно.
И пьёшь свой с ложкой мёда чай,
пахучий и горчаще-сладкий.
И строки в серенькой тетрадке
молчат, но все таки звучат.

И кто-то, может даже Бог,
твою мазню сейчас читает.
А за окошком птичья стая
простор листает на "слабо"...

*

Сегодня не о чём писать.
Ну разве – что живу, что вижу.
Что разрядился телефон,
что во дворе туман, как тать –
украл почти весь цвет и фон,
а город вовсе не обижен.

Бегут маршрутки, жизнь идёт,
порою с рюкзачком, с пакетом.
На небе так же много света,
как каждый год.
Ещё стирается быльё –
пыхтит стиральная машина,
а день сентябрьский, ночь подвинув,
спешит чирикать о своём.
По голубиному летать,
читать листву уставших клёнов
ещё по летнему зелёных...
Спустилась ниже высота,
чтоб было меньше места дронам...

Вот не хотела о войне...
Но эта сволочь просто близко.
Пугает. И летает низко.
И портит жизнь не только мне.