Он принёс кутёнка, запутанного в пакеты...

Он принёс кутёнка, запутанного в пакеты. Большелапому повезло, что стояло лето, что пацан на писк отважно полез в помойку, и, порезавшись о стекло там, лишь тихо ойкнул. Щенка с тонким хвостиком чёрным, смешным и куцым кто-то бросил, чтоб смог он медленно задохнуться. И так бы и было, когда ты не храбрый Данька. Ему было семь, к цели пер парень танком. И за шкирку схватил он щеняжку за миг до смерти.
Та стояла с косой у контейнера, глядя на ветер. И незримо погладила песью худущую спинку, отчего бедолага чуть слышно и жалобно пикнул.

Он принёс кутёнка, запутанного в пакеты. Клялся маме, что больше не съест ни одной конфеты, что учиться будет на пять, и никак иначе. Что слушаться будет, как самый хороший мальчик. Мама вздыхала : «Сына, куда собаку? Я на двух работах горбачусь с утра до мрака. Папка твой бросил нас и не вспоминает. А у нас ведь ты мал, да и бабушка шибко больная!»
Данька рыдал, прижимая к себе находку. Скоро осень, а там и не за горами холод.
«Он же махонький, он погибнет без нас с тобою!» - и столько в глазах и словах у мальчишки боли, что старая баба Галя, кряхтя явилась.
И гаркнула: «Нынче не будет собак на вынос! Много ли съест та барбосина с две ладошки? Уж, небось, не больше, чем две наших сфинксокошки!»
Слово бабули было для всех законом. Щена отмыли до скрипа уже полусонным. Он напился кефира, наелся котлет из горбуши. И сияла шерстка как горстка чёрных жемчужин.
Нареченный Громом, пёсель уснул у Дани прямо на застеленном пледом большом диване.

Год спустя Даня в школу пошёл, и был самым слабым - постоянно болел, рос маленьким и без папы, его дразнили и рвали ему тетрадки, и прозвищ с десяток придумали самых гадких. Даня без жалоб стойко сносил нападки.
«Безотцовщина, бестолочь, тощая голодрань! Давно проучить тебя, хлюпенького пора!»
И он встал, и в отчаянии выставил кулачки. Хоть знал – по закоулочкам лишь клочки сейчас от него останутся прямо тут. И горько от ужаса стало тогда во рту, и сердце-птенец заметалось в клетке груди, но кто-то огромный у Дани встал позади. И одним прыжком заслонил его чёрный пёс. Не рыча и не лая, он, скалясь, помрщил нос. И рядочки зубищ заблестели для забияк. И огромный кобель сделал к ним очень плавный шаг. Убегали они от монстра, надеясь - тот, ненавистного Даньку всего целиком пожрет.
Пёс пришёл к своему Человеку, слизал слезу, и долго глядел в глаз пацанову бирюзу, словно утешал, обещал - защищу, спасу! И отныне Даню не трогали - ну его, с такой-то собакой поистине чумовой. Размером с телка и с зубами - сплошной кусь-кусь. Дразнили, бывало – «нюня», «растяпа», «трус»! Но Даня не слушал - не писано ведь пером!
Он самый счастливый, ведь ждёт его верный Гром!
14 сентября 2025 г.