Не трогай тишину

Не спрашивай, кто я и что со мной.
Молчанье — мой единственный ответ.
Я здесь стою над каменной плитой,
Где вянет роз лежащих алый цвет.

Не подходи. Не трогай тишину,
Что стала воздухом моим и сном.
Я вслушиваюсь в память, как в струну,
Звенящую о чём-то неземном.

Здесь боль и в камне, и в корнях травы,
И память — не огонь, а тихий свет.
Слова любви во мне ещё живы,
Но голоса, что молвил их, уж нет.

И каждый выдох, каждый полушаг
Хранит молчанье траурных одежд,
А в сердце — не огонь, а стылый мрак
И призраки несбывшихся надежд.

В моей руке увядший нежный цвет —
Прощальный жест, последний дар судьбы.
Мне в этом мире больше места нет,
Ведь жизнь моя — лишь сон средь пустоты.

И лепестки к ногам моим летят,
И слёзы те не высохли ещё.
Я душу дьяволу отдам за взгляд,
Который мне увидеть не дано.

Пусть снег летит на плечи, на виски,
И холод проникает вглубь меня.
Я всё бы променяла на тиски
Его объятий из другого дня.

И тот портрет, что сохранил гранит,
Мне шепчет тихо: «Как ты дорога!»
Он был со мною лишь короткий миг,
А после в Ад шагнул на все права.

В моей душе лишь только мрак и тень,
Где я сама себе — тюрьма и страж.
Мне кружевами грудь сдавило в день,
Когда весь мир стал призрачный мираж.

Я слышу голос в шорохе ветвей —
Он стал давно дыханьем и тоской,
Он вписан в ткань больной души моей,
Лишив смиренья и забрав покой.

Воспоминанья стали мне врагом,
Как соль, что разъедает мою плоть.
Моя дорога — к тем лишь берегам,
Где можно рядом навсегда уснуть.

Так пусть же камень станет мне постель —
Последним ложем в царстве тишины.
В груди моей злорадствует метель,
Не остужая жгучий след вины.

Узором инея застыл в стекле,
На рубеже безвременного дня,
Где он — единственный на всей земле,
Кто в памяти остался у меня.

За мною время дверь закроет в срок,
И я молю, чтоб близился тот миг.
Моя любовь — не выученный слог,
А самый главный и святой тупик.