Кошмар

Проснувшись утром, я не увидел света. Ничего не чувствовал — ни морально, ни физически. 
Мои руки будто были оторваны, ноги сломаны, а почки разбиты. Но, несмотря на эти ощущения, руки оставались на месте, ноги — целыми, почки — невредимы. Что же это было? 

— Было? — удивлённо спросил я вслух. 

Странно… Оно до сих пор здесь. Глубоко задумавшись, я понял: 
— Усталость. Ничего, пройдёт. 

Лежу час, лежу второй — а дискомфорт не исчезает. 
— Теперь ещё и голова болит! — воскликнул я, но не услышал собственного голоса. 

Словно крик в пустоту. Глухое эхо, пение без звука — тишина, пение мёртвых птиц. Но даже несмотря на это, прошёл третий час, а боль не утихала. Теперь в глазах мутнело, тело слабело с каждой минутой, и всё передо мной исчезло. 

Четвёртый час. Время — половина пятого. Встать не могу, будто костей нет, будто я труп, пожираемый червями… 

А та тень, что виднеется в углу комнаты, на грязных обоях с жёлтыми отвратительными пятнами, не подаёт мне руку помощи — словно насмехается. 

— Тень? — прошептал я, будто язык проглотил. 

Даже думать не хотелось. Но ударить её я всё равно не смогу — руки будто сломаны, а этот силуэт передо мной явно не собирался учить меня драться. 

— Ещё одна тень… 

Ладно. Если они хотят мою душу — пусть забирают, выцарапывают её. Я не боюсь смерти, не боюсь оказаться в холодном гробу. Всё равно им не пробить моё чёрное, грязное, не бьющееся сердце. Да и нет смысла копаться в моём гнилом, старом теле… 

— Гнилом теле? 

Точно. Я собрался с мыслями и понял: за эти четыре часа… Нет, не четыре… Я смог! Я нашёл силы! 

Точнее, я приподнялся с кровати — старой, доставшейся ещё от бабушки — и увидел грязный календарь и пыльные, еле работающие часы над ним. 

— Плохо… Наверное, нет… Гнию уже три года, и за эти три года ничего не изменилось, — произнёс я грустным тоном. 

Вроде не наркотики, а всё равно гнию. 

— Но почему же? Почему? 

Не поможет. Слушая тиканье старинных часов, висящих над календарём с зачеркнузачеркнутыми днями, я лишь приближал появление тех чёрных, мрачных и ужасно больших теней, которые глумились надо мной. 

Словно скрежет из-под ногтей… Или, может, это их шёпот: 
— Да забей, братан, это жизнь. 

Нет, это не скрип зубов и не крики родителей — это мой внутренний голос. 

— Это не жизнь! — крикнул я, но вновь в пустоту. 

— Да почему меня никто не слышит?! 

Точно, я в комнате один. Но в голове опять пронёсся ветер, с жутким воем. Я хотел закричать, но я — труп, медленно сходящий с ума. Три года… Три года лежу в постели. 

— Нет! 

Нет, сказал я, ведь моя жизнь — работа и дом. Но когда я был на работе? А какая у меня работа? Работа? 

— Страх. 

— Страх. 

Опять тот силуэт… Нет, уже третий. Их уже трое. Трое силуэтов преследуют меня. И вот она — Надежда! 

— Мёртва! Она мертва! 

Шёпот моего мозга, вспоминающего мою жизнь. Да и Надежда мертва. И тут я понял: 

— Я СДАЮСЬ! 

Мой язык онемел, мозг будто вытек через левое ухо, а ноги и вовсе отказались слушаться. А тот монстр… силуэт… да неважно! Он закричал… Но нет, это было грязное, немытое зеркало на моей деревянной двери. 

— Я монстр! 

Вот и всё, я всё понял. Мой грязный, кишащий тараканами матрас провалился, и я вместе с ним, падая на гнилой и холодный пол, осознал: 

— Моя жизнь окончена. 

Я понял, что выбросил белый флаг. И тут мой язык будто выпал, а вместе с ним — и всё тело. Я — всё. Я — монстр. Я — ошибка. Чёрная дыра!