Благословенная женщина

Не плачь, не плачь, седая степь-трава,
Не вой так страшно, ветер полуденный.
Она идёт, едва-едва жива,
Неся в своих руках его, но он уж погубленный

Они ушли вдвоём в огонь и дым,
Где сталь поёт и смерть сбирает жатву.
Он — штурмовик, отчаян, невредим,
Она же врач, давала Гиппократу клятву.

Их дом остался ждать, и детский смех
Троих кровинок, их надежд и силы.
Они ушли одни, одни за всех,
Чтоб небо над детьми их было мирным.

Два разных взвода, но одна судьба,
Одна на всех безжалостная вьюга.
Их разделила страшная борьба,
Но небо видело, как верили друг в друга.

Она бинты меняла под огнём,
Спасала чьих-то братьев и отцов.
И с каждым выжившим просила об одном
Молила Бога сохранить её любовь.

Шептала в рацию устало по ночам:
«Ты как, родной?» И слышала в ответ:
«Живой, любимая. Не верь дурным вестям.
Мы скоро встретимся. Храни тебя твой свет».

Но грянул час. Пришла дурная весть,
Как выстрел в сердце, как удар свинца.
Сказали кратко: «Мужество и честь...»
И мир разбился. С этого конца.

И рухнул мир. И почернел рассвет.
Но долг врача сильнее женских слёз.
Она сквозь ад, где жизни больше нет,
Пошла туда, где он лежал средь гроз.

Худые плечи, руки как тростник,
Но в них проснулась сила всех богинь.
Она нашла его... безмолвный крик
Застыл в груди, как горькая полынь.

И потащила, метром пепелищ,
Сквозь грязь и кровь, под свист и вой металла,
Своё сокровище из пасти тех чудовищ,
Чтоб русская земля его взяла.

Она несла не тело — всю любовь,
Все клятвы их, все ночи, все рассветы.
И трое деток, что увидят вновь
Лишь на граните отблески портрета.

Она несла отцовскую печаль
И материнскую грядущую тревогу.
Ей было ничего уже не жаль,
Лишь дотащить, лишь вымолить дорогу.

Смотрите, люди, вот она идёт,
Святая женщина, солдат и мать.
И наш черёд, и наш священный долг
Потомкам этот подвиг описать.