Cтихи Евгению

      Познакомились мы много лет назад, по переписке, через какую-то газету или журнал, уже не помню. Тогда их было много, публикующих письма читателей с адресами.  Женя присылал мне свои стихи, многие из них остались в памяти. Странное у меня было и к стихам, и к самому поэту отношение:  я ощущала одновременно и родственность, и отстранённость.  Не только потому, что он с юности избрал православие, а я была очень далека от всех религий. Не только потому, что у него была семья, а я инстинктивно сторонилась женатых мужчин – обожглась в прошлом на таких взаимоотношениях со своей первой любовью, да и сердцем всегда понимала: разбивать чужую семью – последнее дело.
       Наша первая и единственная встреча состоялась после длительного пробела в переписке, когда Женя уже был в разводе, но это ничего не изменило. Свет родственности пробивался сквозь мою холодноватую отстранённость, как  лунный свет сквозь «синих стрекоз наважденье»  - из  стихотворения Жени.  Так я могла бы относиться к брату, которого в младенчестве выкрала у моей доброй и заботливой мамы какая-то злая тётка, безжалостно его ругала и била, но не смогла истребить его природной доброты и жажды любви и счастья. И потому  мое настороженное,  отчужденное отношение интроверта к «мистеру икс», боролось с подспудным чувством  душевного родства.  Такая двойственность была чужда любому чувственному влечению – невозможному и кощунственному, как кровосмешение...
         Найдя страничку Евгения Данильченко-2, я обрадовалась так, словно вновь отыскала потерянного брата. Но... Больше десяти лет назад опубликованы его последние стихи, и я не знаю, что произошло за это время с их автором.
         Всё остальное – в стихах...

Сны

Сон 1.
Младший брат.

Над миром – над крышей соборною, где
Оскал безобразных химер,
Сказали мы «нет» вековечной вражде
Учений, влечений и вер.

Не верила я древним ликам икон,
Но верила в силу добра.
К мундирам и рясам не шла на поклон:
Поэтам и птицам – сестра,

Стихов твоих нежность – в сумятице дней -
Я прятала в сердце своём,
Но вдруг оказалось, что жизни длинней
Меж нами – бездонный проём...

Лишь в прошлом – внезапном слиянии двух
Миров параллельных – летишь
К оврагу, скрывая восторг и испуг,
Мой брат, мой любимый малыш.

Я – школьницей в платье коричневом – вслед
Бегу, но догнать не могу,
Кричу тебе: «Женя!» - но тает в ответ
«Прощай!» - на чужом берегу...

Сон 2
Угольки

Уголькам в старой печке – подобью светил -
Вновь стихам помогу разгореться...
Среди сотен найду те, что мне посвятил:
Их немного, но хватит – согреться...

Доброта и улыбка – окошко во мгле:
Добрести, постучаться... Но словно
Ворошит не сгоревшие угли в золе
Гость незваный – чужой и безмолвный.

Связан путами тонкими, с кляпом во рту,
Ты в зрачки его мертвые смотришь,
И из светлого круга -  навек – в темноту -
Незаметно – незримо -   уходишь...

Сон 3
Встреча в горах
(«Донна Тайна»)

Снился мне автомобиль старинный,
Мы вдвоём – и горная дорога.
Вверх легко летим по серпантину -
Так скользит по глади вод пирога.

Танцевали, пели и смеялись
Люди незнакомые на плато,
И безумно, страстно обнимались...
Только ты смотрел глазами брата.

В них – запрет на месть желаний грубых.
Наши сны – Несбывшегося эхо,
Словно кто-то тихо тронет губы
Тонкой веткой смуглого ореха...

Лишь на миг в объятьях задохнулись
Тени сна – безгласны и безвестны:
В нежной муке руки разомкнулись,
И летим – поодиночке – в бездну...

Сны пусты... Но встреча – не случайна.
В будущем, где всё – преображенье,
Вдруг услышу: - Здравствуй, донна Тайна!
Улыбнусь : - Тебя ждала я, Женя...

Явь
1.  Старая фотография
(«Фотография», «Тень Тангейзера»)

Есть тайна старых фотографий...
Их
Способность  подарить воображенью
Любовь к пришельцам из времён иных,
Мир неподвижный приведя в движенье.

Ты создавал миры – из пустоты,
С реальностью не в силах примириться -
Когда  - сквозь полудетские черты -
Увидел в юной девочке – тигрицу.

Но – вне страстей – давно тигрица спит
В пустыне, среди валунов застывших...
А девочка улыбчиво грустит
О всех прошедших ад – но не погибших...

2.  Бабочка черная, бабочка белая

Две бабочки порхают
Над бесконечным лугом.
О них не утихают
Мои беседы с другом.

Что прячется за спорами,
Печалями, насмешками?
Он видит только черную,
Я вижу – белоснежную.

Пусть на ладонь опустится
Тень траура...
Спасение
Не в крылышках капустницы -
В надежде воскресения...

3. Запоздалый друг

Я жду тебя, мой запоздалый друг.
А.С. Пушкин

Стихи твои – застывшие цветы
Под снежным хороводом сновидений...
Слова пусты, когда из темноты
Не слышно даже эха...
Где ты, Женя?

Мне и не вспомнить, сколько лет прошло...
Скажи, был май?  Или в разгаре лета
Тебя в мои «хоромы» принесло -
Нездешнего, бродячего поэта?

Та встреча тем была и хороша,
Что не было в ней ни огня, ни дыма,
Когда к моей душе твоя душа
Лишь прикоснулась, пролетая мимо...

У каждого из нас свой давний круг,
Замкнувшийся – без соприкосновенья...
Но жду тебя, мой запоздалый друг,
В  кругу семейном – после воскресенья...

4. Письмо, летящее сквозь время
(«Письмо»)

Мой давний адресат,
Чей адрес неизвестен,
Звезды погасшей свет,
Мерцание стихов,
Забытых в тишине...
А мир, хотя и тесен,
Из тьмы он не вернёт
Усталый звук шагов...

Не верю я давно
Ни бредням хиромантов,
Ни гордости легенд,
Ни хрупкости мечты:
Так далеки от фальши -
Уши музыканта,
Художника глаза -
От ложной красоты.

Мир – зеркалом кривым...
Но Слово – не оспорить:
Оно не для глухих -
Точнейший камертон.
Однажды мы придём
На зов – на берег моря,
Где ветер перемен
Развеет долгий сон.

Когда живым теплом
Любовь согреет руки,
Остывшие слова
Придут из глубины
В простой и добрый мир:
Из космоса разлуки,
Сквозь каменный обвал
Разрушенной стены...

5. Снег в марте

Снег в марте – последний подарок зимы...
И в сказку бессонница преобразилась,
Где нежность и стылость в объятиях тьмы
Друг к другу уже не впадают в немилость.

Из небытия – возвращенья обет...
Снег в марте – прощальный подарок поэту,
Как тонкой руки исчезающий след,
Сквозь холод стекла прикоснувшейся к свету...