Грехопадение

               
    Они сидели на пустынном берегу океана, на белом-белом песке.
    Были они абсолютно наги.  Впрочем, они были совершенно одни  здесь, на этом белом пляже, как были совершенно одни на всём белом свете.
    Они были молодожёны.
    Она была прекрасна тонкой, нежной кожей, ласкаемой лёгким морским бризом. Шёлк волос струился по плечам, и когда их трогал ветер, от них исходил аромат нежного цветка. Она и сама была подобна только что распустившемуся утреннему цветку. В дивных глазах её отражалась голубизна неба.
    Он был прекрасен юной  статью смуглого оливкового  тела,  агатовым взором бездонных очей,  которые следили за лёгкой пенной волной.
    Смуглая тонкая рука её игралась белым песком, и он струился скорыми ручейками меж её пальцев. 
    –  Жарко,  – произнесла она мелодичным, словно колокольчик, голосом, – пойду в Сад, утолю жажду. Ты идёшь со мной?
    – Нет. Я буду ждать тебя здесь.
    И отправилась она в Сад одна. И прошла по белому, нежному, словно шёлк, песку и вступила в Сад, где травы под её ногами были мягче бархата. В тени деревьев журчал хрустальный ручей. Прекрасные птицы порхали с ветки на ветку, заливаясь упоительно и звонко. Бабочки трепетали бархатистыми крыльями всех оттенков. Цикады звенели и свистели на все лады. Невиданной красоты цветы источали аромат, на который отдалённо походил аромат её собственных волос. Она остановилась в тени розового куста и заслушалась птичьим пением.
    – Как ты хорош-ш-ш-а-а-а! – прозвучало рядом.
    Зеленоглазый Змей глядел на неё сладким взором.
    Она смутилась. Никогда ещё ей не приходилось разговаривать  с кем-либо, кроме мужа и Того, кто поселил их здесь. И ей захотелось поскорее позвать мужа. Но изумрудный взгляд словно лишил её воли, а голос был так вкрадчив, что она почему-то промолчала.
    – Правда ли, что вам запрещено питаться плодами сего Сада? – последовал вопрос.
    – Не правда! – возразила она. – Плодами всех дерев разрешено питаться нам. Нельзя лишь подходить к одному древу, в самой глубине Сада, чтобы не съесть плодов, от которых можем умереть мы.
    – Нет, не умрёте вы, – возразил Змей.  – Лишь станете равны Тому, кто поселил вас тут. И познаете добро и зло.
    И направилась она к древу в глубине Сада, и прекрасный плод его словно сам лёг в её ладонь. Он был ароматен и приятен на вкус. Алый сок заструился по руке её. Тогда вернулась она  к мужу своему и протянула ему плод.
    – Что ты наделала! Зачем ты ела его?
    – Попробуй и ты! Я ведь не умерла. И ты не умрёшь.
    И юноша тоже отведал плод.
    И тут открылись очи его, и увидел он, как прекрасна юная жена его. И подумал,  как сам он, должно быть, не хорош, и убежал от неё в заросли Сада. Она же решила: «Должно быть, я слишком нехороша, раз он убежал от меня». И тоже скрылась в Саду.

    – Адам, где ты! – воззвал голос Того, кто создал их.
    Но тишина стояла в ответ.
    – Ада-мм! Ада-мм!  – звал голос Того, будто колокол.
    И отозвался Адам:
    – Убоялся я, потому что наг и не могу предстать перед Тобой.
    И вышли Адам и жена его к Тому, кто поселил их в Саду, и оба были опоясаны листьями смоковницы.
    – Кто сказал тебе, что ты наг? Не ел ли ты от древа, от которого я запретил тебе есть?
    – Жена моя, которую ты дал мне,  дала мне плод, – ответил Адам.
    – Что ты сделала? Почему нарушила запрет мой?
    – Змей обольстил меня,  и я ела.
    Ах, если бы не отпустил её Адам одну в сад! Ах, если бы не стала она говорить со змеем! Ах, если бы позвала тогда мужа! – так думали они, каждый о своём.
    Но Тот, кто поселил их в Саду, всё ждал. Он ждал лишь одного – чтобы они сказали: «Виноваты мы и раскаиваемся! Прости нас!»
    И Он простил бы их. Он был добр, и многотерпелив, и многомилостив.
    Но они лишь перекладывали вину с себя на другого. И даже на него самого, за то, что создал он жену мужу.
    И опечалился Он.
    И сказал змею: «За то, что сделал ты, проклят перед всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве своём и есть прах во все дни жизни твоей».
    Жене сказал: «Умножая, умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рожать детей. И к мужу твоему влечение твоё и будет он господствовать над тобой»
    Адаму же сказал: «За то, что послушал голос жены твоей и ел от древа, проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от неё во все дни живота твоего.  В поте лица твоего будешь есть хлеб».
    И велел им ступать прочь из Сада.

    Когда ступила она нежной стопой своей на грешную землю, острые камни впились в ногу её. И вскричала она от боли и горько заплакала.  И кровь показалась. Но не знала она, какую боль предстоит испытать ей в родах.
    Адам подхватил на руки ношу свою, и не тяжкой показалась она ему.  Но наступил он на Змея, и тот поразил в пяту его, так что и он вскричал от боли.
    Ах! Зачем отпустил он её одну в Сад?
    Ах! Зачем заговорила она со Змеем?
    Так думали они, каждый о своём. Но не попросили прощения и не покаялись…

14.09.2025