Бумажные сугробы

Свеча горит, роняя слёзы воска,
На белый лист ложится тень моя.
Душа натянута, натянута так жёстко,
И ищет слов на грани бытия.
Вот первая строка — легка, наивна,
Вторая — слишком пафосна, пуста.
И третья рвётся из груди надрывно,
Но всё не то... не та, и та не та.

И каждый слог, что кажется находкой,
Через минуту — просто жалкий прах.
И мысль, что озарила вспышкой кроткой,
Теряет блеск и тонет в мелочах.

А под столом — бумажные сугробы,
Свидетели бессонницы ночной.
Чтоб отыскать хоть слово высшей пробы,
Ты платишь тишиной и сединой.
Чтоб песня получилась настоящей,
Чтоб сердце обожгла, как кипяток,
Увидишь в урне ком листков летящий —
Моих надежд растоптанный цветок.

Порой приходит рифма, как царица,
И кажется — вот он, заветный ключ.
Но с ней сосед — корявая страница,
И гаснет вдохновения луч.
Ты ходишь, словно зверь, по тёмной келье,
Себя клянёшь за скудость языка.
И это горькое, святое зелье —
Твоя судьба, твоя тоска.

А под столом — бумажные сугробы,
Свидетели бессонницы ночной.
Чтоб отыскать хоть слово высшей пробы,
Ты платишь тишиной и сединой.
Чтоб песня получилась настоящей,
Чтоб сердце обожгла, как кипяток,
Увидишь в урне ком листков летящий —
Моих надежд растоптанный цветок.

Но вдруг, когда уже иссякли силы,
Когда готов ты всё отдать врагу,
Четыре строчки, выйдя из могилы
Черновиков, сверкнут, как снег в пургу.

И ради них... всё было не напрасно.
И этот ворох... скомканных листов...
Лишь он и знает, как родиться песне...
Из боли, мрака... и из пары слов...