Когда опущен занавес парчовый,
И отзвучал трагический финал,
Где рок героя ввергнул в мрак суровый,
А зритель слезы горестно ронял,
К нам шут выходит, балагур площадный,
Чтоб смехом осушить следы тоски.
Но в жизни, где удел наш беспощадный,
Мы сами — шуты и скоморохи.
Судьба-актриса, в пьесе бесконечной,
Нам роли раздаёт, не дав прочесть.
Сегодня — царь в порфире безупречной,
А завтра — раб, забывший гнев и месть.
И вот, когда душа от мук остыла,
Когда весною мир — лишь пепел и зола,
Необходима шутовская сила,
Чтоб жизнь опять влачить она могла.
Но в этом смехе — горечи отрава,
И в пляске — скрытый похоронный плач.
Весёлость — не награда, не забава,
А лишь обман, что ставит нам палач.
Он маску шутовскую предлагает,
Чтоб, спрятав лик, измученный тоской,
Страдалец новый день превозмогает...
И снова ждёт трагический покой.
После драмы
© Copyright: Инна Кос, 2025
Свидетельство о публикации №125091404085
Свидетельство о публикации №125091404085
Рецензии