История, еть его, Рима

1.
Предутренние странствия души
не спит зрачок, в солёной влаге ловит.
Как бабочку – Набоков. Остановит
его другой такой же мухаджир.
Пространство по минутам расписав.
Условные глаголы вечной жизни
пустым местоимениям придав.
Как предпосылки к неизбежной схизме.
Учёностью нагружена (осёл? тяжеловоз?),
всё в гору тянешь тело,
душа моя. А на уме овёс…
А на заре уж небо багровело.
Предупреждая изморось похмель-
я, первые попавшиеся брюки
натягивая, собирай постель:
во всех отделах тягостные муки…
Аид, Аид… лукавый Дионис!
Вот – перемена масок: что за дева?!
Посмертной маске бога поклонись.
И Ave, как обычно, стала – Eva…
Бесформенная, страшная бесцель.
Зрачок уснул в солёной влаге цвета
той самой неожиданности. Лета
под Судный День транслирует Timshel.

2.
Ты сможешь – и не сможешь: thou mayest…
Прерывистая слюнная дорожка
от пояса и ниже: многоножка,
плащом прикрыта – освящённое не здесь,
другое имя. И оно ничтожит, –
не лик, не лик, – но остранённый ход
и место точек, где произойдёт
сближение; где будущий мэ он
в возможности не явлен – но прочтён…
Спаси нас Царь от чтения такого.
Теней алтарь укрой от наших глаз.
Там, где читается справа налево слово,
там ratio порабощает нас.

3.
Мы эту почву всю переверстали.
И клоуны могильщиками стали.
На этой почве (датской, если что)
могильщик – клоун,
и шинель – пальто.
Очищен и с картушей, и с колонн,
является херемный фараон.
Ведь знает всяк на кладбище живущий:
здесь следующий – это предыдущий…
Не обязательно солдата бить солдатом.
Дать спички – и назначить Геростратом!
Цветите, милые!
А завтра Эфиальт
за деньги проведёт сюда асфальт.
В ротацию мы запускаем крест:
чем не звезда?
Здесь память – палимпсест…
На месте – шагом… стой!
Вонми, живущий:
не нынешний воняет, –
предыдущий…

Что, Муций: не готова ли рука?
Ну, подержи ещё
на угольках.


14 сентября 2025 г.