Б. Поздняков Необходимость войны и насилия у Гегел

Как в философии Гегеля, так и Маркса война и насилие являются необходимыми элементами человеческой истории, ее непреложными моментами, которые устраняются лишь с концом самой истории (или при становлении абсолютно отличного
от нашего общества по Марксу).

 Влияние философии Гегеля на Маркса как напрямую, так и через посредство философии Фейербаха, сложно переоценить. Ханна Арендт называет Маркса «величайшим из всех учеников, которые когда-либо были у Гегеля» и отмечает, что идеи Гегеля через Маркса нашли свое отображение у политических философов 20-ого века даже среди тех, кто самого Гегеля никогда не читал. Несмотря на это, само понимание войны, причин для насилия и их необходимости как таковой у рассматриваемых нами философов разное, что и будет продемонстрировано ниже.

Необходимость войны и насилия по Гегелю

Для Гегеля история представляет собой постоянное саморазвитие Духа, который познает самого себя, отчуждаясь в природу и раскрывая в ней свое содержание.
 Дух стремится стать свободным, что возможно только при условии полного
самопознания, реализацией же свободы на практике является государство, которое и является объективным понятием свободы.
Этот исторический процесс, как и в целом философия Гегеля движим принципом от «абстрактного к конкретному».

1 Влияние Фейербаха на немецкую интеллигенцию в целом и на
Маркса в частности подробно разбирает Альтюссер: «Не только терми-
нология Маркса в 1842–1844 годах является фейербахианской... Фейер-
бахианским является и фон философской проблематики» (Альтюссер Л.
За Маркса. Пер. с франц. А. Денежкина. М.: Праксис, 2006. С. 68.).
2 Арендт Х. О революции. Пер. с англ. И. Косич. М.: Европа, 2011.
С. 67.

 Ильенков указывал на то, что Гегель был первым, кто обнаружил постоянное саморазвитие человеческой культуры с ходом развития истории, которая движется по независимым от человеческой воли законам.


 В этом развитии духовная культура, духовный мир человека становятся все богаче и содержательнее, а в этом смысле конкретнее. Подобное понимание истории пред-
полагает, что любой ее внутренний процесс объясним, имеет свою логику и занимает свое необходимое место.

Таким образом, мы напрямую подходим к теме этой статьи
– необходимости войны.

 Из вышеуказанного понимания истории вытекает необходимость объяснить и оправдать все действительные исторические войны, а для этого необходимо ука-
зать те основания, по которым некоторые процессы невозможны без войны, а также показать ее положительные стороны.

Дух в процессе своего становления, пытаясь прийти к определенному, конкретному содержанию, вынужденно вступает в борьбу с самим собой:
«...развитие является не просто спокойным процессом, совершающимся без борьбы... а тяжелой недобровольной работой, направленной против самого себя..»


Далее я выделю два основных направления, по которым мы будем рассматривать эту борьбу в контексте войны – внутреннее и внешнее государственное право.

Вопрос внутреннего государственного права подразумевает легитимность применения насилия внутри государства, его цели, а так же затрагивает вопрос революции.

Касательно первого следует сразу отметить, что законодательство и государ-
ственные институты для Гегеля являются объективным отображением уровня раскрытия тем или иным народом своего собственного содержания, причем тот или иной народ находится на большей либо меньшей степени этого раскрытия.
1 Подробнейшим образом его разобрал Ильенков, см.: Ильенков Э.В.
Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мыш-
лении. М.: РОССПЭН, 1997.
2 См. Ильенков Э. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-
теоретическом мышлении. М.: РОССПЭН, 1997. С. 201.
3 Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. СПб.: Наука, 2000.
С. 104.

 Чем более осознанное законодательство (то есть чем более оно было со-
здано не на основе бессознательной привычки\традиции и подобного, а на основе рационального обоснования), тем более раскрыто объективное содержание духа и тем более оно, соответственно, прогрессивное.

 Из этого вытекает, что подчинение индивида государственному аппарату необходимо даже через применение физической силы.

Сам Гегель называет
«...жизненность государства в индивидуумах» нравственностью, а само государство характеризует как «систему нравственного мира».
 Таким образом, оправдывается применение насилия внутри государства постольку, поскольку именно государство, его законодательство и его соблюдение формально и
представляет собою цель общения индивидов.

Касательно революции Гегель неоднозначен и может быть трактуем совершенно по-разному в зависимости от интересов интерпретатора.

С одной стороны, как было указано выше, государство является целью, и всяческое сопротивление государственной власти преступно. С другой же стороны, определенная форма государства присуща определенному народу со своей определенной религией, искусством и своими конкретными условиями жизни.

И иногда некоторые из составляющих национальной идентичности могут мешать дальнейшему прогрессу, ограничивая друг друга.

 На примере французской революции Гегель показывает,как немецкая (более развитая в этом контексте) мысль, укорененный среди французов католицизм (который несовместим по Гегелю с разумным порядком) и непродуманная конституция
приводили к постоянному изменению законодательства Франции, из-за чего происходили частые смены правительств, и количество насилия внутри государства стремительно росло.

Однако это было исторически необходимо в том смысле, что в этом процессе разрешились многочисленные диалектические противоречия французского государства.
1 Там же. С. 101.
2 Гегель Г.В.Ф. Философия права. Пер. с нем. Д. Керимов. М.:
Мысль, 1990. С. 299.
3 Подробнее см. Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. СПб.:
Наука, 2000. С. 449–451.


 Таким образом, выходит, что даже революция может быть оправдана постольку, по-
скольку приводит к успеху и смене неподходящего порядка на более совершенный либо к контрреволюционным преобразованиям, которые так же развивают человеческую историю:
 «то,что совершилось и совершается повседневно, не только не произошло помимо бога, но по существу есть дело его самого».

Теперь вернемся к внешнему государственному праву, то есть международному.
Гегель сравнивает государство с индивидом, однако в отличие от оного государство не имеет над собой высшего судьи или законодателя, а также оно существует
ради самого себя, а не ради чего-либо высшего по отношению к нему.

 В противовес Канту, который надеялся, что в будущем человечество сможет создать гармоничное законодательство,которое полностью исключит возможность какого-либо военного регулирования, то есть к конфедеративному порядку, где все государства будут существовать друг с другом в вечном мире, Гегель не стремится исключить войну, полагая, что даже если государства и соединятся в какой-либо крупный союз, то этот союз неизбежно «...должен будет сотворить противоположность и породить врага», так как индивидуальная сущность государства и его тотальность подразумевает необходимость своей противоположности.

В свою очередь война приносит вместе с собой упорядочивание государственного порядка, так как в виде внешней опасности она укрепляет взаимосвязи внутри государственных институтов и между индивидами, которые ярче чувствуют
необходимость друг в друге.


Война разрешает внутренние противоречия внутри государства и выявляет более эффективные государственные инструменты управления, то есть опять же
способствуют историческому прогрессу: «...народы выходят из
войны не только усиленными... но и обретают внутреннее спокойствие»

1 Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. С. 455.
2 См. Кант И. К вечному миру // Кант И. Сочинения, в 6 т. М.:
Мысль, 1966. Т. 6. С. 257–309.
3 Гегель Г.В.Ф. Философия права. С. 359.


 Гегель отдельно подчеркивает в этом контексте роль храбрости, то есть той характерной черты человека, которая направлена на поддержание суверенитета государства, как своей высшей цели.

Он разделяет храбрость преступника, который использует ее ради наживы и личной цели (что неприемлемо) и храбрость человека, который жертвует собой ради сво-
его государства, объединяя в себе индивидуальное и всеобщее.

На практике подобная внешняя политика подразумевает,что любая внешняя война оправдана, если она исходит из государственной необходимости, так как нет никакого объективного критерия для оценки действия того или иного государства,
кроме суда «всемирной истории».


Необходимость войны и насилия по Марксу


Для Маркса вопрос о необходимости войны и насилия встал в несколько иной плоскости – экономической.

 Отказавшись от понимания истории как самопознания Духа, Маркс тем
самым отказался и от попытки осмыслить историю исходя из становления Духа, лишив государство возможности быть целью истории. Маркс исходит из «действительных предпосылок,от которых можно отвлечься только в воображении», то есть
проверяемых эмпирически.

Это, соответственно, существование живых исторических личностей в природе и их взаимодействие друг с другом. В противовес Гегелю, по Марксу, люди не
являются моментами в бытии Духа, а соответственно и не реализуют никакой особенной, только им свойственной идеи, ввиду чего разделение на нации и государства или выделение каких-нибудь особенных свойств, неотъемлемо присущих тому или иному народу, становится бессмысленным.

 Что собой представляют индивиды, зависит исключительно от того, «что
они производят» и «как они производят».


1 Там же. С. 360.
2 Там же. С. 368.
3 Маркс К. Энгельс Ф. Немецкая идеология. М.: Партиздат, 1934.
С. 10.
4 Там же. С. 11.



Таким образом, вопрос межнациональной и межгосударственной войны в фило-
софии Маркса теряет свою актуальность. Такие войны не являются необходимыми, но и не нуждаются в каком-либо оправдании. Это просто факты предшествующей исторической действительности.

Тем не менее понятие войны не перестает интересовать Маркса, однако в другом, экономическом, контексте:
 «Всюду в политической экономии мы видим, что основой общественной
организации признается враждебная противоположность интересов, борьба, война».

Маркс указывает на то, что даже в мирное время наше общество находится в состоянии войны человека с человеком, а потому спекулятивные попытки создать ка-
кой-либо прочный мир или идеальное законодательство приведут лишь к господству какого-либо класса, но не искоренят сами материальные причины насилия в обществе.

 Устройство современной Марксу экономики, по его мнению, предполагало
отчуждение большинства индивидов от своего труда, продуктов собственного труда и от самих себя, а это, в свою очередь,предполагает и отчуждение от своего рода, то есть от человечества в целом. Само устройство жизни индивидов при капита-
листическом производстве приводит к тому, что они воспринимают других людей как своих конкурентов, причем во всех сферах жизни.

 По Марксу, это состояние невозможно изменить простой критикой государства и ждать, что очередная система будет столь разумной, что будет сама убеждать всех людей в своей необходимости, попутно исправляя все несовершенства
этого мира.
 Именно этот смысл несет в себе его последний тезис о Фейербахе: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его».


1 Маркс К. Земельная рента // Маркс К. Энгельс Ф. Сочинения, 2-е
изд., в 50 томах. Т. 42. М.: Издательство политической литературы,
1975. С. 69.
2 Подробнее см. Маркс К. Отчужденный труд // Маркс К. Энгельс Ф.
Сочинения. Т. 42. С. 80–93.
3 Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К. Экономическо-
философские рукописи 1844 года и другие ранние философские работы.
М.: Академический Проект, 2010. С. 385–387.
115
История, с точки зрения Маркса, доказывает, что политические институты никогда не менялись под натиском разумного объяснения, но всегда лишь по причине материального изменения условий жизни индивидов, то есть история развития госу-
дарств напрямую зависит от экономических и социальных отношений.

 Соответственно, на момент написания Марксом своих работ, по его мнению, сложились достаточные условия для того, чтобы произошел следующий и последний политический переворот – к коммунизму, в котором состоится возврат человека к человеку.

Коммунизм подразумевает снятие отчуждения и принципиальное изменение всей общественной жизни людей,
«...превращения каждого индивида на Земле в высокоразвитого
и универсального индивида», который «...не будет нуждаться
во “внешней” – в “отчужденной” – форме регламентации его
деятельности – в товарно-денежной, в правовой, в государственно-политической и других формах управления людьми»,то есть преодоление насилия между людьми навсегда.

В отличие от всех предыдущих революций коммунистическая являет собой первую осознанную революцию, то есть революцию, деятели которой полностью понимают материальные причины своих действий, а все достижения предшествующей
человеческой истории «подчиняют мощи объединившихся ин-
дивидов».

 Насилие, таким образом, является необходимым завершением определенного исторического этапа. Революция лишь доводит до конца и высвобождает то, что было подготовлено заранее материальными условиями жизни индивидов и прямо проистекало из логики их образа жизни.
 Зачастую из-за подобного понимания истории и оправдания революционного
насилия (пускай и последнего) на марксизм обрушивается многочисленная критика и негодование, ведь эта теория
«...утверждает, что общественный строй можно сменить путем насильственного захвата политической власти», однако Э. Фромм отмечает, что это не нововведение Маркса, а возмущение скорее «...зависит от того, кто применяет силу и против
кого ее направляет» и также замечает, что огромной заслугой Маркса, в противовес традиционным буржуазным воззрениям, является то, что Маркс «...не верил в творческую способность насилия», а рассматривал его лишь как временную историче-
скую необходимость, как последний толчок уже созревшего в обществе изменения.


1 Здесь не имеется ввиду спорная концепция базиса и надстройки.

Подробнее см. Альтюссер Л. За Маркса. Пер. с франц. А. Денежкина.
М.: Праксис, 2006. С. 231–310.
2 Ильенков Э. Гегель и отчуждение // Ильенков Э. Философия и
культура. М.: Политиздат, 1991. С. 151.
3 Маркс К. Энгельс Ф. Немецкая идеология. С. 60.


Заключение
Подводя итог, следует сказать, что основная разница в вопросе войны и насилия для разбираемых в статье философов заключается в понимания роли государства в человеческой истории и подлинных причин прогресса. Если для Гегеля госу-
дарство является главной целью жизни индивидов, а причинами развития культуры и общества является заранее данное, но скрытое содержание Духа (с помощью которого можно оправдать любое насилие), то для Маркса государство теряет свою
центральную роль, а причинами прогресса признаются материальные взаимоотношения индивидов, которые и являются центральной линией развития социума, ввиду чего акцент для него смещается с вопроса «как оправдать насилие?» на «как насилие
закончить?», причем не абстрактно, не в виде волшебной формулы, а на практике.

1 Фромм Э. Концепция человека у К. Маркса. Пер. с нем. Э.М. Те-
лятниковой // Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. С. 386.
2 Там же.
3 Там же.