Ворон

Я был судьёй, я правил суд людской.
Был честен, неподкупен, строг и прям.
Я приговаривал к петле одной рукой,
Другой даруя жизнь мольбам.

Но раз ошибся, юношу невинного
Я на погибель верную обрёк.
И мать его, от горя обезумев, мне прокричала:
"Чтоб видел вечно ты своей ошибки рок!".

И вот я Ворон, я живу столетья.
Бессмертен, словно собственная казнь.
Я прилетаю на поля сражений,
И вижу смерть, и кровь, и неприязнь.

Я вижу тех, кто прав, и тех, кто виноват,
Кто мог бы жить, но пал от злой руки.
Я вечный зритель сотен тысяч врат,
Что к царству мёртвых так близки.

Мой крик не карканье, а стон судьи,
Что видит беззаконие и ложь.
"Несправедливо!" — рвётся из груди,
Но превращается в воронью дрожь.

Я ем с полей кровавой, страшной брани,
Чтоб помнить вкус своей вины.
Я вечный памятник неправедной в ладони дани,
Что отняла весну у павшей стороны.

Так, если чёрный ворон сел на крест
Не в далеке, то не спешите злиться.
Он не приносит горе в ваш уезд.
Он просто прилетел за вас молиться.

Он видел столько, что ему поверьте,
Нет дела до житейской правоты.
Он просто ждёт своей унылой смерти,
Свидетель вечной человечьей суеты.