Когда засеребрятся тополя 2. Новелла

   Семь новелл написанных в юности
       Новелла Пятая

Она была внимательной и опытной слушатильницей.Скажет как-то легко и безобидно:
   - Нет,это никуда не годится,и так разве бывает?Но в целом уже хорошо.Главное,что вы пишете сердцем,и у вас какой-то свой удивительный внутренний мир.А вот на холсте море вышло сегодня пластелиновым.Надо бы нам с вами подтянуть основной предмет.
   А потом она резко изменилась,стала спорщицей порою просто невыносимой:
   - Запомните:женщина так никогда не скажет и не посмотрит,как пишете вы.Ах,вы сами это видели и слышали?!Ну,я не знаю с какими женщинами вы там общаетесь.
   Я приходил домой уставший и раздражённый.Я не понимал,что происходит,подолгу не мог уснуть ворочаясь в постеле:"И какая собака её укусила?Может-не может,нравится-не нравится.Не нравится,как пишу? - Можешь не слушать.И читать не буду."
   Так продолжалось месяц,или два,пока я однажды сильно вспылив,в дверях на вопрос её:"Вы завтра придёте?",бросил грубое:"Когда засеребрятся тополя!"И ушёл хлопнув дверью.
   Два месяца спустя я пришёл к ней с твёрдым решением не продолжать наши занятия живописью.Она открыла дверь,была,как и прежде,в самом начале нашего с нею знакомства,приветлива и спокойна,и даже как будто немного холодна,или мне это только показалось.Мы прошли с нею в комнату.Здесь было всё,как  раньше:старый диван напротив окна сильно замоложенный ярким покрывалом,над ним во всю стену большая её работа"Александр Македонский охотящийся на снежных барсов в горах Кавказа",слева у соседней стены книжный шкаф,под окном её письменный стол заваленный ученическими тетрадями,её кресло,несколько стульев в хаотичном порядке расставленных по комнате,и ещё картины по стенам;бюсты,вазы на подоконнике и на шкафу,справа от окна мой мольберт с какой-то работой аккуратно завешенный серой тканью.Улучив момент,когда она вышла на кухню,я приподнял краешек ткани - картина была моя,та,что я оставил,уходя,неоконченной,На ней большое жёлтое солнце на голубом небе с редкими пушистыми облаками,и до невозможности бирюзовое море.Разволновавшись почему-то,я отошёл к окну,и распахнул его широко в уходящее лето.
   - Вот - вошла она - Я тут собрала ваши кисти,краски и эскизы.Если вы не будете против,то я хотела бы оставить себе одну работу.Эту - Она кивнула в сторону мольберта.
   - Она же ещё не закончена.
   - Что ж,пусть так и будет.Возможно это и к лучшему.Как знать?
   - Если только после вашего чая.
   - С зефиром в шоколаде? - И она в первый раз в этот вечер улыбнулась.
   - С зефиром в шоколаде - Улыбнулся я ей в ответ.
   И мы прошли с нею на кухню.
   Пили чай молча.Она смиренно,даже как-то обречённо посматривала в  окно на начинающий розоветь горизонт.И видя её такую,и вообще,возможно,в последний раз,я подумал:"Сейчас,или уже никогда",и робко поцеловал в щёчку.И ощутил вкус её кожи,и вдохнул лавандовый аромат её волос.И вспыхнули в её глазах солнечные зайчики.И выдохнул я ей в лицо:
   - Я вас люблю!
   - Я уже начала думать,что ты больше не придёшь.Я тебя всё это время ждала - И обняла меня за шею,и поцеловала в губы,и отстранившись чуть,засмеялась - Теперь мы с тобой напишем ещё и любовный роман.
   За окном,в лучах заходящего солнца,на ветру тихо серебрились молодые тополя...