the bubble...

мы столкнулись —
как сталкиваются два ребёнка в парке,
вдруг, не по часам,
без расчёта, без такта,
незапланированно, неожиданно —
как будто нас выдохнуло в одно и то же небо
детским восторгом и ливнем.
вспыхнул bubble:
радужный, чистый, невесомо-хрупкий,
внутри — тишина без тревоги,
тепло без причины,
свет, не мерцающий болью.
мы прятались в нём, как в тайнике от будней,
от чек-листов, дедлайнов, вечных "надо",
как уставшие ученики,
сбежавшие с урока жизни
на перемену.
в этом пузыре мы были легче воды,
глядели друг в друга через линзы
кривых зеркал и эйфории —
ты был добрее и теплее,
я — проще.
никто вроде бы не играл.
и многое было — игрой.
нам казалось — это и есть настоящее.
нам казалось — вот оно,
откуда начинается любовь.
мы забыли,
что любовь не живёт в вакууме,
что свет без опоры —
не свет, а мираж,
и чувство без почвы
увядает, как лотос без реки.
и когда лопнул пузырь,
не с громом, а — пшш — как испарение,
началась охота.
скрежет желаний,
ломка по дофамину,
попытки собрать свет по осколкам.
у тебя — короче,
у меня — как затяжной кашель:
не хочется нового,
хочется того же.
пусть даже придумано.
пусть даже больно.
пусть даже ни разу не ты.
я возвращалась.
стучалась в ту иллюзию,
требовала bubble.
его — с его теплом и прозрачностью.
тебя — в твоей призрачности и образе.
но не было уже ни тебя, ни пузыря,
была только я —
живая.
одна.
и я много и глубоко думала.
о кривых зеркалах.
о том, как опасно не видеть.
о том, как легко сломать себя
в попытке вписаться.
и вот теперь —
я в простом, пустом,
открытом до горизонта пространстве,
без схем, без света иллюзорных звезд,
без планов.
страшно — да.
ведь я всегда знала,
а теперь — не знаю.
и впервые — разрешила себе
не знать.
не строить.
не требовать пузырей.
устала от собственных иллюзий.
разочаровалась в них.
знаю сейчас только одно:
как я не хочу.
больше — ни иллюзий,
ни образов,
ни воздуха вместо твёрдой почвы.