До огранки хрустальной...

До огранки хрустальной наполнен бокал;
Через край убегает шипящая пена…
Ты мне руку когда-то, смеясь, целовал,
Напевая мотив из мазурки Шопена.
А теперь я в перчатках – льняных, кружевных;
Нет нужды прикрывать гладкой тканью морщины,
Но на блеск и на тяжесть колец золотых
Неприязненно смотрят иные мужчины.
Ты ведь тоже, как я, по-мещански влюблён
В драгоценные кольца с алмазною гранью;
В божоле и в хрустальный, ликующий звон,
Распаляющий в сердце любовь и желанья?
Мир жестоко смеётся над нами, ведь мы
Из галантного века, где бредят стихами,
Где для нищего брата не жалко казны,
И наивно душа тяготится грехами.
Мы из славного века, где совесть и честь
Украшают мужчину, а женщине любы
Восхищённые вздохи и сладкая лесть.
Мы смешны и, наверное, чуточку глупы.
За невинную глупость! За дерзость любить
Кисею и хрусталь, за мазурку Шопена!
Пьем за право, безумствуя, боготворить
То, что было доселе от всех сокровенно.
И покуда в бокалах играет вино
И последняя песня в экстазе не спета,
Быть глупцами счастливыми нам суждено.
А глупцы ведь блаженны? Так выпьем за это!