Мальчик внизу

Когда-то мама рассказывала мне, что в то время, когда обо мне даже не было планов, она жила в маленькой квартирке, пропахнувшей старостью и ветошью, с родителями первого мужа, и каждый день слышала, как внизу невыносимо больно, со скрипом и страхом кричал сгорающий от боли мальчик.

Ему было лет семь от силы, он не видел еще ни школы, ни настоящей дружбы, ни жизни в целом. Мама не видела его ни разу, лишь робко здоровалась на лестничной клетке с заплаканной и убитой горем соседкой и опускала глаза в пол, не смея спросить, как поживает мальчишка. Слишком больно такое спрашивать, а слышать вечерами, занимаясь делами по дому, было еще больнее и тягостнее. Позже ей рассказали, что он болен раком.

И каждый день этот приглушенный крик, который сочится сквозь стены, обволакивает все пространство и врезается в уши, с каждым разом все больнее, все сильнее и жестче.

Мама слышала, как он умирал. Чужой, невидимый, сгорающий от рака мальчик, светлый маленький ребенок, который не принес в этот мир ничего плохого. После этого вы говорите, что Бог есть и он слышит?

После этого не остаётся Бога. Остаётся только потолок. Потолок той квартиры, по которому ползла сырость, под которым остался этот крик. Молиться можно только на него. На эту память.

В какой-то момент малыш затих. Его не стало. Тишина после его крика была гуще и страшнее самого крика. Она была липкой и тяжёлой. Она заполнила весь дом, все щели, все рты. Соседи перестали ругаться, перестали включать телевизоры. Они ходили на цыпочках, боясь разбудить мёртвого мальчика, боясь, что он снова начнёт кричать. Даже после того, как его унесли.