Прощание длиною в жизнь - Автобиографический расск

« Я долго прощаюсь с тобой.
Мне выпало долго прощаться…
И чтобы к себе возвращаться,
Я долго прощаюсь с тобой.
Прощаюсь, не помня тепла
И рук твоих ветреной кожей...
Есть что-то прекрасное всё же
В глухой неизбежности зла…»
( Из стихотворения Любови Воропаевой).

Лора начала писать стихи, когда ей было 3 года. Так рассказывают её родители, приводя в доказательство первый Лорин шедевр, зазубренный ими и сто раз пересказанный всем родным и друзьям семьи…Шедевр звучал так: « Что за звон, что за звон? Папа точит тяпку… Что за крик, что за крик? Деда ищет тапку»…Ясный перец, что описанные юным «поэтом» события происходили за городом, а именно на даче в Подлипках ( нынешний город Королёв)…Лора до сих пор считает эту старую дачу, проданную её родителями сразу после смерти бабушки, своей родиной. Она помнит всё до мельчайших подробностей: калитку с синим почтовым ящиком, дорожку, обсаженную с двух сторон ирисами и флоксами, каждый куст и каждое дерево, «золотые шары», растущие у самого крыльца, бетонный  колодец, вокруг которого росла малина, сарай с инструментами, где можно было спрятаться от всего мира и придумывать стихи…Ещё спрятаться можно было под кухонным крыльцом, где бабушка хранила уголь для печки…Именно под этим крыльцом Лора написала свои первые стихи о любви. Было ей тогда целых шесть лет…Только вы не подумайте, что уже тогда Лора влюбилась… Нет, влюбилась в первый раз она гораздо позднее, а точнее, в девятом классе…Из того первого в её жизни образца любовной лирики, Лора запомнила лишь одну строчку: « глаза сияют, как антрацит…».Видимо, так на неё воздействовала тогда близость кучи угля под крыльцом , и тот факт, что её двоюродный дядя  Юлик, которому тогда было лет шестнадцать, встречался с соседской девочкой Люсей, и Лора однажды своими глазами видела, как они целовались у калитки…
В прошлом году летом Лора с превеликим трудом отыскала это своё «родовое гнездо» и почти его не узнала: новые хозяева основательно перестроили дачу…Они впустили Лору на участок, показавшийся таким маленьким, неуютным и чужим. У нового сарая какой-то мужчина степенно рубил дрова, а пожилая женщина – хозяйка всё суетилась вокруг Лоры, предлагая то чаю, то кваску, и ни за что не давая ей остаться хоть на пару минут одной…А у Лоры сжималось сердце, и перехватывало дыхание, и она еле сдерживала слёзы: « Ну почему, почему они тогда продали эту дачу? Ну какое они имели право так сделать, не посоветовавшись со мной и с моей сестрой? Понятно, что дача требовала постоянного ухода – то крыльцо починить, то крышу, то забор новый поставить…А у них не было ни времени, ни лишних денег, ни желания возиться со всем этим…Но ведь сколько лет с тех пор прошло, а для меня это до сих пор – главное…».А потом Лора вдруг увидела перед крыльцом два куста пионов, когда-то посаженных её мамой и немного  развеселилась, потому что вспомнила, как  в пятилетнем возрасте пряталась за этими кустами от бабушки, которая грозно стояла на крыльце и лупила перила папиным  широким офицерским ремнём, приговаривая: « Вот тебе, получи, большая девочка уже, а писается в постели как маленькая, вот тебе, вот…»…
…И тогда Лора поняла, что она не умеет прощаться… Не умеет отрезАть, отсекать, переступать, оставлять в далёком прошлом, забывать – напрочь…Не умеет и всё тут…. Она поняла, что вся её жизнь – это одно долгое прощание с самым дорогим, именно с тем, без чего она…без чего она – что?!...Сколько их было, самых дорогих потерь? Сначала – бабушка, потом – этот дом, потом ещё и ещё…И всё это в ней есть, и всё это она носит в огромной чёрной капсуле внутри себя, не в силах вырвать свою адскую боль, которая с каждым годом всё нарастает и нарастает…И ещё она поняла, что ей без этой боли никак нельзя. Потому что без неё она…что она без неё?!...