Залы...

Я иду сквозь залы, где воздух тяжелеет от невидимых шагов,
стены дрожат, как рёбра зверя, в котором мы застряли,
и каждый коридор открывается не дверью, а раной,
раной, в которой пульсирует свет,
словно кто-то оставил там дыхание, что не успело угаснуть.
Как вода, расползающаяся по венам камня,
невидимая, но медленно рушащая плоть веков,
и я чувствую трещины внутри себя,
чувствую, как внутренние стены ломаются без звука,
и в обломках отражается то, чего я боюсь и ищу одновременно.
Сны становятся вязкими, как нефть,
они тянутся между нами,
и в этой чёрной густоте вспыхивают искры,
словно кто-то изнутри земли бросает горящие камни
в темноту, что никогда не насытится.
Ты не касаешься меня —
и всё же каждая клетка знает тебя,
как звезда знает тьму, в которой ей уготовано гореть.
Это знание липнет к коже,
тянется, как паутина,
и я больше не различаю:
где я, а где узор,
сплетённый невидимыми руками.
Я держу этот мрак, как сосуд с ртутью,
он перетекает из ладони в ладонь,
оставляя серебряные ожоги,
и чем крепче я сжимаю,
тем сильнее мгновенье ускользает,
заставляя меня верить.
Нет формы, нет имени,
есть только разлом в воздухе,
который растёт, пока мы дышим.
И в этом разломе — свет,
нестерпимый, вырывающий глаза,
и я вдыхаю его,
чтобы исчезнуть
и остаться в тебе светом.