В сосновом бору за моим домом...

Бог затаился в сосновом бору за моим домом,
не в ризах, не с громом,
а в шелесте ветра меж корой и корнями,
в дыхании хвои, в замахе крыла журавля.
Он не просит ни свечей, ни обетов,
не требует храмов из мрамора —
Он дышит, когда я дышу,
и молчит, когда мне тишина нужней слова.
Он — золотистая пыль в сенце у деда,
где пахнет сушёным зверобоем и старой землёй,
где время остановлено,
и всё — как есть, и никто не врёт.
Бог— в том, как сын
на весь дом хохочет, не стесняясь счастья,
и в том, как на губах замирает «спасибо»,
даже если сказать это некому — просто себе.
Я не верю в бога —
в того, что с бородой и списком грехов,
что смотрит строго из облака,
и судит — за тело, за мысли, за голос.
Я не верю в сказки,
в страх перед вечностью,
в исповедь как сделку
и благодать за повиновение.
Я верю — богу.
Тому, что не боится молчания,
тому, что сидит на коряге
и гладит утренний туман по голове.
Верю тому, кто говорит
через сонную воду в ручье,
через окрик чайки, через горло петуха на рассвете —
даже когда я не слушаю.
Верю в его язык,
что без слов:
в узоры на стекле,
в лёгкость после слёз,
в покой, как шелест по полю.
Он — в моих ладонях,
в трещинках пальцев,
в морщинках
и усталой улыбке,
в том, как я понимаю —
мир мне не должен,
но он есть.
И я слышу его тишиной.