Карачун

Я помню только, что упал
С коня, он скрылся за пригорок.
Плат хвойных шишек и иголок,
Кусочек неба и... провал.
 
Откуда ехал я, зачем?
При мне был только старый туес
Пустой, был конь в богатой сбруе.
И шрам, горящий на плече
 
Под армяком. Я был богат?
Я воровал? Не мог, пожалуй...
Скорей, крестьянин. Так, помалу
Соображал. Луны рога
 
Белели. Вечер подступал.
Я брел. Хрустев под сапогами
Остекленевшими ветвями,
Вела заросшая тропа.
 
Куда? Надеялся, домой
Иль, может, в чей-то дом приютный.
Но лес, сгущаясь поминутно,
Пугал растерянный взор мой:
 
То чудился пяток чертят,
То волк с тоской выл недалече,
То, будто угли или свечи,
Огней болотных таял ряд.
 
Ночной предзимний гул ветров
Впивался в уши, жалил тело.
Я погибал. Но вдруг зардело
За чащей пламя от костров!
 
Без всяких сил, почти слепой
От мерзлых капель на ресницах,
Молился, чтоб не оступиться.
Не чуя землю под собой,
 
Успел я чудом доползти,
Раздвинув заросли, деревья.
Сквозь снега рвавшиеся перья,
Увидел на своем пути
 
Двоих. Один был с бородой
И хмур. Другой был млад, горящий,
Как свет, спросил:
- По что ты в чащи
Забрёл? Да ты едва живой! -
 
Сказал мне тот, кто бородат.
Я вновь в беспамятстве забылся.
Мой дух в груди почти не бился.
Открыл глаза. Вверху звезда,
 
Верхушек сосен чернота
Ползла. Я на санях. Нет боли
А в мыслях: "Не видать мне воли".
И дальше снова пустота...
 
Очнулся утром на печи.
В окно резное льется солнце,
Я будто в омуте, на донце,
И помутневший ум молчит.
 
Но вот в избу заходит тот
Старик, что спас меня средь ночи.
Хотел сбежать, но нет уж мочи.
Лежал, смотрел.
- Беды нет в том,
 
Что ты попал сюда. Не дрейфь.
Как видишь, жив ты. Оклемайся
И в путь свой дальше отправляйся.
Я слушал. Кажется, не блеф.
 
Он прав, бояться нет причин.
Уже убил бы. Да нет смысла.
Он сел за стол, и тишь повисла.
- Скажи отец, а что за чин
 
Твой боевой? - спросил его
Я, увидав в богатых ножнах
Тяжелый меч.
- Ну что же, можно
Сказать. Я страж.
- А страж чего?
 
- Уж больно любопытен ты.
Садись за стол, поешь сначала.
Поскольку выбора тут мало,
Я слез с печи. Чуть-чуть остыл
 
Большой блестящий самовар.
Мы ели кашу, с пылу с жару,
Я рассказал, какую кару
Послали боги:
- Голова,
 
Как туесок при мне, пуста.
Я даже имени не помню.
- Видал таких, наверно, сотню.
- И как мне быть?
- Ну тут проста
 
Задачка. Знаю я тебя.
Ты Федька, княжеский прислужка.
Тебя спасла твоя Веснушка,
Кобыла рыжая. Губя
 
Все, что встречает на пути,
Болотник гнался за тобою.
Ты шёл за лекарской травою,
Чтоб князя от хвороб спасти.
 
И если б не проворный конь,
Ты не сидел бы здесь... Послушай...
Я ж обмер…
- Помню!
Слезы душат,
Пока из камышей "Не троооооонь"
 
Рычит поросший тиной зверь
Иль человек, глаза чернеют…
Ногой ударив по злодею,
Сорвав траву я, сквозь костЕрь,
 
Бегу к Веснушке. Ухватив
За удила её, увидев,
Как, быстро хлюпая, обитель
Свою покинул, страшный див
 
Несется, тянется ко мне
Рукой гниющею с когтями,
Пиявки на лице горстями
Висят. Кричу я громко: "Нет!".
 
Кобыла мигом понесла!
Не отставал от нас болотник,
Стонал: "Отдай! Моё! Крамольник!"
Сбежали мы. Но из седла
 
Я выпал где-то.
- Что же князь?
- Не спас бы ты его травою.
Та "хворь" нежданною бедою
Давно к нему подобралась.
 
- Откуда только, знать хочу,
Тебе известно всё? Провидец?
А может, княжеский убивец -
Колдун?!
- Мне имя Карачун.
 
Я повелитель холодов
И страж природного порядка.
А о тебе твоя лошадка
Все рассказала мне без слов.
 
Известен мне язык зверей.
Тебе, коль спросишь о совете,
Один оставшись в целом свете,
Скажу, что ты сильней, умней,
 
Чем многие. Но смертен люд.
При мне служить ты оставайся.
По миру боле не скитайся.
Я только вымолвил: - Молю,
 
Скажи, кобыла где моя?
- Спит в стойле. Утром прискакала.
Я встал и молча и устало
Поплелся к лошади. Сопя
 
Веснушка мирная спала.
Отца подарок мне последний...
На ней бежал я из деревни,
Где всё враги сожгли дотла .
 
Узнавши о набеге, князь,
Поднял разбойников на колья.
Меня случайно, на раздолье,
Нашел в стогах, где схоронясь
 
С Веснушкой прятался без сил
Я. Взял к себе, растил, как сына.
Теперь же горькая година…
И тут, разгневаясь, вскочил
 
Я на Веснушку в стремена
- Не верю в то, что мертв! Не верю!
Забыв, что попадался зверю,
Летел сквозь чащу, дотемна.

Лишь возле терема сошёл,
Веснушку привязал, сам в сени
Влетел. Но тут уж в путь последний
Готовил князя брат. За стол

Созвали всех в грядущий день
Оплакивать большое горе
Всем миром. Хмеля было море.
Я ж, незаметный, словно тень

За терем к стойлам лошадей
Зашел и очень долго плакал
Один, как битая собака,
О горькой участи своей.

Как жить теперь? Что делать мне?
Куда идти, совсем не ведал.
С Карачуном моя беседа
Велась, как будто в чёрном сне.

На целом свете никого,
Кто бы любил меня, не стало.
И горечи кололо жало
В комочек сердца моего.

Я вспоминал отца и мать,
Что пела тихо спозоранку;
Как мы ходили на рыбалку
И землянику собирать

Счастливые. И все ушло.
Жизнь такова, страшней бывает.
Но там, пока сидел в сарае,
Впервые так мне душу жгло.

Впервые и в последний раз
Навзрыд рыдал, рычал, метался,
Потом обмяк, печали сдался,
Закрылись крепко веки глаз

И сон пришёл. Опять в лесу
Я вижу у костра большого
За зарослями двое. Снова
К ним вышел.
- Думал ты, спасут...

Промолвил гулко Карачун.
- Забыл сказать тебе: "Спасибо,
За то что спас".
Луна, как рыба
Ныряло в облако.
- Хочу,

Чтоб ты мне дал теперь ответ.
Коль согласишься, брат Ярила
Тебя вернет тотчас.
Светило
Ночное скрылось. Шёл рассвет.

Они смотрели, я молчал
И не решался. Тут проснулся.
Луч солнца лба слегка коснулся.
Ночь дотлевала, как свеча.

Вдруг слышу, кто-то там идет ,
Два конюха, моих знакомца, судачат:
- Плохо же придется
Федюне, коль его найдёт

Брат князя. Злющий ходит он.
- И, что его винит?
- А как же!
Ведь тут любой тебе расскажет,
Что он сбежал! И, коль пленён

Он будет, то макушка с плеч
Слетит! Ведь отравил он князя!
- Скорее брат его...
- Слышь, Вася,
Молчи! А то не уберечь

Тебе макушки самому!
Кто разберёт теперь всю правду!
Брат князя точит алебарду
На Фёдора! И быть сему

Возмездию. Раз был как сын,
Что ж Федя князя-то оставил,
Как он хворать стал?
- Ладно, Павел,
Пойдём кормить коней дружин.

А я лежал, ни жив, ни мертв.
Князь был убит жестоким братом,
И тот кричит по всем палатам,
Что я убил и был таков?!

Насилу тихо я дополз,
Веснушку отвязал и вывел,
Скакал весь день, прижавшись к гриве,
Сквозь чащи, рощицы берез,

Кусты, холодные ветра...
Ночь надвигалась. Снег стал падать.
Кончалась ельника ограда,
И вижу - снова свет костра.

- Брат Карачун, а вот и он.
Хватило силы возвратиться!
Мы знаем, что ты не убийца.
Но там не знают.
- Вы не сон?

- Нет, Фёдор, не приснились мы.
Но нас не всякий видеть может.
Ты по судьбе, как видно, должен
Был изучить природу тьмы

Злодейства. Что ж, пойдём домой.
Живи, учись всему прилежно.
Там видно будет.
Было снежно.
Ноябрь стал белою зимой...

С тех пор минуло много лет.
Я стал умней, сильнее, старше.
Болотник больше мне не страшен.
Как вижу, шлю ему привет.

Я ученик Карачуна.
Живу на очень тонкой грани
Меж двух миров, на поле брани
Где свет и тьма, где мы - стена

Защиты. Сгинул князя брат.
Я иногда хожу в деревню,
Наведываюсь там в кожевню
И вот уж много лет подряд

Ношу игрушки для детей.
Я обереги им строгаю,
Оленей, кукол украшаю...
От их улыбок мир святей.