В прошлой жизни

В прошлой жизни я была, наверное, чайкой. Не той, что кричит о свободе у маяка, а той, что на свалке дерётся за рыбу с сороками. Жёсткая, вечно голодная тварь. И след мой на небе был грязным клочком, протоколом драки, забытым в сугробе облаков.

А ты — телефонным проводом над оврагом. По тебе текли голоса о любви, о разлуке, о том, что купить к ужину. Ты знал всё наперёд, но молчал, лишь гудел от напряжения и непогоды. Мы с тобой никогда бы не встретились в той жизни, но я, бывало, садилась на тебя отдохнуть — и ты прогибался под грузом моего незнакомого телу веса.

Или, скажем, ты был пылью на ботинках какого-нибудь картографа. Он выпил вина и нарисовал континент, которого нет. А я — я была той ошибкой, что стала потом городом на карте, где мы с тобой теряем друг друга впервые.

Теперь вот эти руки. Эти губы. Этот взгляд исподлобья. Всё это — просто старые привычки. Ты ищешь на мне следы от проводов, я вглядываюсь в тебя, пытаясь узнать очертанья той самой помойной птицы, что кружила над свалкой, ища, чем поживиться.

Мы — ходячие архивы. Музеи самих себя. В каждом жесте — пыль иных столетий. Любовь — это просто умение прочитать стихи на мёртвом языке, не зная перевода, но угадывая смысл по дрожи в коленях, по соли на коже, по этому дикому крику, что вырывается будто не из горла, а из позапрошлого века, где мы друг другу уже давали этот странный обет — обязательно встретиться и обязательно мучить вопросом без ответа: «Где же я тебя видел?» А молчание — оно и есть тот самый ответ.