Плач о Керенском

(в стиле Есенина с резкостью)

Ах, Керенский, ты что за зверь?
В глазах — огонь, а в руках — только дым.
Ты мечтал быть вождём, а стал просто слепым,
Как цыган, что в руках держит пустой меч.

Ты кричал в Думе, как волк, глядя в небо,
«Мы — за свободу!» — и, ****ь, не понял ничего.
Ты думал, что сможешь народ поднять,
Но народ просто сдал тебя, как тухлый сыр.

Ты был, как актёр, но вот только зрители
Тебя не жалели — ржали в лицо.
Ты рвал френч, да только это смешно,
Потому что не знал ты — как быть сильным в бою.

Ты обещал им свет, ты обещал им волю,
А что? От твоих слов — воняет только ложью!
Ты загнал в окопы, и люди там гнили,
А ты на трибуне стоял, как овца.

Ты думал, что слава — это просто песня,
А оказалось — ты сам в её яме.
Не был ты другом, не был ты врагом,
Ты — просто пустое место в том безумном времени.

Ты ходил по этой земле, как вор в кустах,
Говорил: «Мы победим!» — и все смеялись в ответ.
Ты хотел быть царём, а стал лишь гниющим бревном,
Что пронесли в стране на плечах, но не взяли с собой.

Ты не мог ни за собой людей повести,
Ни державу в руках удержать.
Ты был, как сломанный меч на грязной земле,
Вместо вождя — просто пустая чушь.

Ты уехал, старик, в чужие края,
Твои слова — как гнилые яблоки.
И если кто-то вспомнит тебя —
Так вспомнит, как ошибку, как чуждое пятно.

Россия же, мать, взглянула и молчала,
Сказала: «Не враг ты, не друг, не брат.
Ты просто ошибся, ты просто ****ь,
Не вождь ты, а пустая, ничем не возделанная яма».

Так вот и ушёл ты, как сметённый пыль,
Пустой, как порох, который не сгорел.
Ты был огнём, но сгорел без пламени,
И всё, что осталось, — лишь мрак за спиной.