гвоздь

нет, не жалею. ни слова, ни одного.
не ищи во мне дрожи, ни тени жалости.
я — не в прошлом. я больше, чем «про него».
я дошла.
 
и осталась.
в прямой реальности.

ты сгорела — сама, не от чьей-то спины.
я лишь ткнула. ты падала —
с ускорением.
я хранила молчанье три долгих зимы,
а потом обратила слова в презрение.

ты — как вирус, что входит не с болью, а с медом.
ты — как крик, притворённый в невинный шёпот.
я молчала, но правда течёт по венам —

и на вкус у неё алкоголь
и опыт.

нет, не ломит, не ноет, не жжёт внутри.
это было лекарством. глотком отрава.
и смотреть, как ты в собственном рвёшься "прости",

я смогла — без участья.
зато — со славой.

ты платила, как дьявол: куском души,
на обрывках чужих, нищих обещаний.
я платила — огнём, не суя ножи,
просто дав тебе
сгинуть
среди признаний.

это было не местью — баланс, расчёт.
я не метила в сердце. я била мимо.
ты сама подставляла под шёпот рот,

а теперь — утопай.
и молчи красиво.

я ушла — не героем, не жертвой драм.
я ушла — как уходит тот, кто был правым.
и теперь за тобой — ни суда, ни храм.

только тишина.
и кирпич под лавой.

ты осталась там, где никто не ждёт.
я — снаружи. на твёрдом, сухом уступе.
ты хотела паденья? его приход
не зависит от тех, кто внизу,

в испуге.

так что нет.

ни тоски, ни вины, ни слёз.
я не стану твой прах уронять в дыханье.
я стояла — и видела: сыплется гвоздь
в твою крышку.
а значит —
пришло прощанье.