Баллада о Друиде и Огненном Льве

Ветер шептал древние слова,
Среди вековых дубов, где корни сплетались в вечность.
Он, маг-друид, чья сила – в шелесте листвы,
В пульсе земли, в дыхании лесной тишины.
Его посох, сплетенный из ветвей и лунного света,
Дремал в руке, готовый пробудить стихии.

Но ночь несла не только звездный покров,
А рык, что рвал тишину, как когти – плоть.
Из теней, где луна бросала призрачный свет,
Вышел он – зверь, рожденный из огня и ярости.
Полу-лев, чья грива – пламя, а глаза – раскаленные угли,
Смерть, что ступала на мягких, но смертоносных лапах.

Друид не дрогнул. В его глазах отразились
Звезды, что видели рождение мира, и мудрость веков.
Он не призвал клинки из стали, не выковал щит.
Его оружие – сама природа, ее гнев и ее защита.
Он поднял посох, и земля под ногами вздохнула,
Корни деревьев, словно змеи, потянулись к врагу.

Огненный Лев взревел, и волна раскаленного воздуха
Опалила траву, заставила птиц замолчать в страхе.
Он бросился вперед, когти – молнии, пасть – печь.
Но друид был быстрее. Он не уклонился, он слился
С потоком ветра, с танцем теней, с шепотом трав.
Его посох ударил, и из земли вырвался
Стена из камня, твердая, как сердце горы.

Огненный Лев врезался в нее, и искры полетели,
Как рой разъяренных пчел. Он рычал, пытаясь
Прорваться сквозь преграду, но камень держался,
Наполненный силой, что черпал друид из глубин.
Тогда маг-друид призвал дождь. Не воду, а лед.
Стрелы из чистого льда, острые, как клыки зимы.

Они полетели, пронзая огненную гриву,
Заставляя пламя шипеть и отступать.
Лев-огонь взвыл от боли, но не отступил.
Он собрал всю свою ярость, всю свою огненную мощь,
И из его пасти вырвался поток пламени,
Что мог расплавить скалы, испепелить леса.

Друид знал, что против такой силы
Нужна не только защита, но и гармония.
Он опустил посох, и его руки сплелись
В древнем жесте, что призывал к равновесию.
Он не боролся с огнем, он принял его,
Направил его, превратил его в часть себя.

И тогда произошло чудо. Пламя льва
Не погасло, но изменило свой нрав.
Оно стало теплом, что согревает, а не жжет.
Оно стало светом, что освещает, а не слепит.
Лев-огонь, укрощенный, склонил голову,
И в его глазах, прежде полных ярости,
Загорелась искра понимания, искра уважения.

Битва закончилась. Не победой, не поражением,
А примирением двух стихий, двух сил.