Триумвират

Друг

Идёт фигура по улицам знакомым, видя свет юности былой — той, что давно противна стала. Поправив шляпу, трость покрепче взял. В пути всё размышляя: «Зачем иду?» Ответа он не ждал, ехидно мыслям ухмыляясь.

Сбит ориентир давным-давно, время сквозь пальцы утекает. Наконец — тот самый поворот: детский смех, там его встречает друг старинный. Обнялись крепко. Ни слова, тишина — лишь взгляд в глаза, что обиды прошлого сжигает. Шляпник проводит по его щеке рукой.

Стыд накрыл обоих. Подметив это, друг внезапно улыбнулся и рукой махнул идти за ним. Зеркальны две фигуры — небес ночные близнецы. Товарища бросает в тихий смех, Шляпник, еле улыбнулся, скоро срок.

Пришли две тени под венец, и тот, что другом был когда-то, уже не сдерживает хохот. Миг — и все вокруг внезапно затихает, звезда, начала знак, в небе пролетает.

Ещё мгновенье — одинокая фигура стоит среди народа, на площади, прекрасней той, что он когда-то помнил.

Но сну конец пришёл: явь наружу полилась, как смех ребёнка, сердце заставляя трепетать. Наконец промолвил тот: «Кто бы думал, что ответ так прост».

Своим мыслям поражаясь, мужчина сел в карету, всё пуще в смехе разгораясь.

Порок

Дерево познанья развращает ум не зрелый. Устами лжи вторит лишь одно: человек так слаб и так порочен. Кто же он? Судимы те, кто греху товарищ? Бог накажет неугодных?

Смотря в окно, вижу грязь и копоть на лицах одурманенных людей. Один — подставил друга, второй — детей любитель, лохматый третий убил своих соседей. У всех в глазах горит порока стыд.

В доме без зеркал сижу, всё рукопись горящую читаю. Порок — суть всего, таков закон природы. У людей есть чувство, словно яд: разум заполняет, заставляет душу миру отворить — дитё порока и владыка сердца человека. Даже я, греха созданье, тут не имею власти.

Кто судьи? Кто же суд вершит? Кто столь не порочен, чтоб судить? Все внемлют: где ж найти лекарство от порока? Одни у бога милость молят, кто в разврате смысл ищет, а кто монету просит у прохожих. Просить не стоит — даже так никто не даст.

Кто судья? Закон, порядок, власть, что вседозволенности культ возводит? Свобода — та что, кровью опьяняет? А может быть — дитё порока? Вздор. Меня всё это в смех вгоняет. Не терплю зеркал.

На руинах самовластья

Сидя за столом, пишу я эти строки — о долге и свободе. Славен путь невежд — к вершинам знаний. Прошёл порог: от бунта юноши — к семье, к желанью, раскрыть глаза славянскому народу.

Страница за страницей — всё острей кинжал, что режет самоназванных пророков. Хватит надежд, иллюзий создавать.

Рабство красивым словом заменили: «Трудись, пока полезен» — для тех, кто набивает животы. Награды получают те, кто больше лижет сапоги.

Хватит терпеть веками угнетенье. Кто держит поводок — боится, что он выскользнет из рук. Правды страх — справедливость, что предвещает крах Иуд презренных.

Горят дома, лежат тела людей — столько судеб погубили, те кто божеством себя считает. Детей невинность угасает в пылу войны чужих желаний.

Царь — не бог, он враг свободы и народа. Кровь течёт у всех одна. Хватит подбирать объедки, «спасибо» говоря.

Пора — на руинах самовластья свободы флаг поднять.