Опасная игра Слоун или моя?

ты должна быть холодной, говорят.
дерзкой, как глянцевая обложка,
высокомерной, как пустота в пентхаусе,
острой, как каблук, на который наступает мир.
не чувствовать. не просить.
не открываться первой. не пугаться.
отходить от любви, как от инфекции.
держать лицо, держать позу, держать верх.
а если дрожит голос — режь.
если тревожно — нападай.
если боишься — докажи, что ты сталь.
что ты вся — из границ,
из боли,
из правил,
из «никто не нужен».
но только ночью всё внутри ноет,
как замёрзший ребёнок,
заснувший в толпе.
и ты идёшь дальше.
в платье, которое режет бёдра,
в глазах, в которых уже не видно глаз,
с сумкой, как оружие.
и только плечи болят —
держать броню всё тяжелее.
а потом однажды ты садишься.
на пол.
в ванной.
в себе.
и отпускаешь лицо.
отдыхают глаза.
отдыхают ключицы.
ты снимаешь каблуки, как маску.
и в первый раз за долгое —
не побеждаешь.
а просто дышишь.
и рядом — мужчина.
не слабый. не глупый. не угодливый.
просто живой.
и он не хочет брать тебя штурмом.
он хочет — увидеть.
и ты в первый раз не разыгрываешь спектакль.
и не говоришь «у меня всё под контролем».
и не ведёшь.
и не врёшь.
ты просто рядом.
вся.
и он — остаётся.
потому что женская власть — не в том, чтобы всех убить взглядом.
а в том, чтобы мягко смотреть — и не бояться, что в этом слабость.
не в том, чтобы быть нужной.
а в том, чтобы быть.
и в этом — всё.