Бессонница и стеклянный младенец

Окно — чёрный зуб, выбитый в челюсти ночи.
А я — его нерв, оголённый и белый,
Трепещущий в стуке маятника.
За стеною пьёт молоко мой стеклянный младенец,
Звук — словно жемчуг, скатывающийся в пустую раковину.
Его мысли — карта забытых рек,
Где тонет фарфоровая лодка моей надежды.
О, эта кукла с глазами из осколков!
Я пеленаю её в газетные строки,
Где пророки кричат о конце, который уже наступил
В тихом шипении радио-статики.
И я знаю, что утро придёт не с солнцем,
А с тихим щелчком: стеклянный младенец откроет рот —
И весь мир разобьётся вдребезги о звук этого молчания.
Я считаю свои кости, как монашка — чётки,
Каждая — белая исповедь, каждая — грех.
Мозг мой — чердак, где пауки ткут кружева из забытых имён,
А в углу, притаившись, дремлет безумие —
Чёрный котёнок с игольчатыми зубами.
Луна — не диск, а бледный шов на брюхе небес,
И из него сочится свет, липкий, как мёд с примесью дегтя.
Мои пальцы — десять свечей, что горят без огня,
И капают воском на плитку, forming little, accusing ghosts.