КБШ 2. 8 Ричард II - это я

<>  2.8.11  «РИЧАРД II – ЭТО Я» <>


В августе 1601 года королева Елизавета в разговоре с Хранителем Записей Тауэра Уильямом Ламбарде, когда ей на глаза попался свёрток бумаг, касающихся пьесы «Ричард II», воскликнула:

«Ричард II – это я, не знаешь, что ли?»

В это мгновение королева, наверняка, с горечью вспомнила своего фаворита графа Эссекса, ею же казнённого совсем недавно, в феврале.  Графу Эссексу перед мятежом пришла в голову наивная идея показать публике пьесу «Ричард II» с целью привлечения народных масс на сторону мятежников против законной королевы и тех, на кого она опиралась.  В этой шекспировской пьесе король Ричард II оказался неспособным править страной, и его (на трон помазанного Богом!) хотели сместить с трона юридическим способом.

«Сказка ложь, да в ней намек,
Добрым молодцам урок»[95].

И намекал граф Эссекс на то, что его возлюбленная, престарелая королева плохо справляется с государственными обязанностями, и лучше бы ей почаще прислушиваться к молодому и горячему Эссексу.  За этот «намёк в форме мятежа» Эссекс и поплатился головой.  А как насчёт автора пьесы?  Вышел ли он сухим из воды?  С автором крамольной пьесы, то бишь Шекспиром, произошло нечто странное: его не бросили в Тауэр, не вызвали на допрос, о нём никого не спрашивали на допросах, он вообще не упоминался в материалах следствия.

Особенно странным такое всепрощающее безразличие к автору кажется, если принять во внимание, что за похожую пьесу («Первая часть жизни и правления короля Генриха IV») её автор Джон Хейвард был брошен в тюрьму и подвергался там пыткам (1599 год). 

Пьеса Хейварда, которая, кстати, была посвящена графу Эссексу, содержала аналогичные сцены из жизни Ричарда II, она была тут же запрещена, и, хотя, в отличие от шекспировской, никто не использовал её для поднятия народа на восстание, её автор был обречён на пожизненное заключение.  А Шекспира гроза полностью обошла стороной. Почему? 

Ответ простой:  королева знала, что автор «Ричарда II» никакого отношения к мятежу не имеет (и пьесу его поставили в ночь перед восстанием, скорее всего, даже без его ведома) и, кроме того, автор – нужный королеве человек,  который не должен быть никоим образом замешан в мятеже.  И, действительно, граф Оксфорд, автор пьесы, никакого участия в мятеже и в постановке пьесы не принимал. Наоборот, он был в составе судебных заседателей-обвинителей на процессе против Эссекса.  Авторство его скрывалось с особой тщательностью, иначе – хорош бы был обвинитель. 

Подтверждает это суждение тот факт, что когда актёр Августин Филипс давал показания об обстоятельствах, при которых была поставлена пьеса, он сказал, что актёры сначала не хотели ставить «такую старую пьесу, давно вышедшую из употребления», но им хорошо заплатили[96].  Ключевые слова – «такая старая пьеса», то есть пьеса была написана давно и уже сошла со сцены, а, следовательно, её автор мог и не знать о неожиданной постановке и о таком опасном использовании его детища.  Анонимные кварто «Ричарда II» появились в печати, начиная с 1597 года, а в 1598 году пьеса «Ричард II»  была опубликована с указанием автора – Уильяма Шекспира, то есть, при желании, найти автора королеве Елизавете было бы нетрудно: его имя было указано на обложке.  Известно также, что пьеса ставилась в 1595 году в доме сэра Эдварда Хоби – «такая старая пьеса».

В пользу авторства Оксфорда говорит также серьёзный факт исключения из текста пьесы упоминаний о его предке Роберте де Вере, 9-м графе Оксфорде.

В действительности Роберт де Вер сыграл большую роль в растлении короля Ричарда (их связывала многолетняя дружба), и эта его роль правильно показана в произведении пострадавшего Джона Хейварда, а Шекспир даже не упоминает Роберта де Вера.  Приведём несколько фактов о роли Роберта де Вера в судьбе короля Ричарда и о их взаимотоношениях[97]:

1). Ричард вступил на трон в 10-летнем возрасте, Роберт де Вер занимал должность Великого Лорда-камергера во время коронации.

2). Когда королю было 16, он одаривал подарками «своего родственника Роберта де Вера… не имея во время жизни его матери [матери короля] достаточных средств для поддержания своего собственного состояния».

3).Королю 17 – Роберт де Вер женился на родственнице короля Филиппе де Корси и получил в подарок замок Колчестер и монастырь Хэтфилд Реджис.

4). Будучи назначенным герцогом Ирландии, Роберт де Вер получил полное управление этой страной.

5). По воспоминаниям современников, его влияние на короля было слишком опасным.

6). В качестве подарка от короля он получил в пожизненное владение замок и поместье Квинсборо со следующим сопровождающим предупреждением: 

«Проклятие Бога, Святого Эдварда и Короля любому, кто выступит против этого подарка».

7). Ему завидовали (называя его «наиболее любимым»), его ненавидели, на него жаловались Ворвик, Арундел, Дерби и Глостер.

Кроме выше перечисленного известно также, что слишком близкие отношения между королём и Робертом де Вером современники называли «непристойной фамильярностью»[98]. 

Неудивительно, что гордый своим происхождением 17-й граф Оксфорд хотел вычеркнуть из памяти (своей и потомков) столь неудачного предка. И Шекспир заменил одного Роберта де Вера целой тройкой льстецов – Беготом, Буши и Грином, суммарное влияние которых на короля должно было равняться влиянию Роберта де Вера.

И ещё о дурных влияниях. Когда  в пьесе Шекспира герцог Йоркский жалуется своему брату Джону Гонту на многочисленные разлагающие влияния на короля, он не забывает упомянуть неблаготворное влияние итальянских мод и одежд на молодёжь, как пример фривольного и подражательного (apish) поведения (2.1.21-23).  Именно такой критике подвергся Эдвард де Вер в 1580 году со стороны Габриэля Харви, который карикатурно изобразил де Вера как «Итальянизированного Англичанина», имитатора иностранных мод. При этом Гарви употребил то же самое слово «apish» (подражательный, обезьянничающий).  Похоже, что Эдвард де Вер никогда и никому не забывал давать сдачу.  Таков тип личности, стремящейся всегда взять реванш.

Список фактов, связанных с пьесой «Ричард II» и указующих на де Вера в качестве автора, можно продолжить. Приведём ещё некоторые из них. 

1). Графическая эмблема на фронтисписе первого и второго кварто «Ричарда II» (см. иллюстрацию вверху) изображает юношу, левая рука которого оттянута вниз тяжёлым мячом или цепью, а правая рука (с крыльями) достаёт до неба.  На втором плане в облаке виден Бог, манящий к себе.  Образ понятен, если припомнить последние слова умирающего Ричарда:

«Вознесись, вознесись, моя душа! Твоё место в вышине, тогда как моя плоть стремится вниз, чтобы умереть». (5.5.111-112)

Неудивительно, что двадцатитрёхлетний Эдвард де Вер написал подобные слова:

«Добродетель однако всегда остаётся нам верной. И когда тела наши поглотят недра земли, она вознесётся с нашими мыслями к высочайшим небесам»[99].

2). Арестованный король Ричард, в пьесе Шекспира, незадолго до своей смерти жалуется на судьбу:

«Я сменю… моё большое королевство на маленькую могилу;  маленькую, маленькую могилу, безвестную (“obscure”) могилу» (3.3.147-154).

В словах короля слышится отзвук размышлений де Вера о том забвении, которое ожидает его самого после смерти.  Эти слова как бы перекликаются со строчками раннего стихотворения де Вера “Were I a King” («О, будь я Королём»):

«О, будь я Королём, пожалуй, был бы рад.
Будь НЕИЗВЕСТНЫМ я - неведома нужда.
А будь я мёртв – и слов бессилен град,
Беспомощны любовь и страхи, и вражда.
О, трудный выбор! Что же сердцу мило?
ВСЁ КОРОЛЕВСТВО? ХИЖИНА? МОГИЛА?»
(Пер. И. Кант)

“Were I a king I might command content;
Were I OBSCURE unknown would be my cares,
And were I dead no thoughts should me torment,
Nor words, nor wrongs, nor love, nor hate, nor fears
A doubtful choice of these things which to crave,
A KINGDOM OR A COTTAGE OR A GRAVE”.               

И слово “obscure” (безвестный, неизвестный) встречается в маленьком стихотворении де Вера, так же как и в речи шекспировского короля Ричарда.

3). И ещё одно указание на де Вера в пьесе «Ричард II». В начале пьесы «Ричард II» Генри Болингброк, будущий король Генрих IV, вызывая Томаса Маубрея, герцога Норфолка на поединок, красноречив, как рыцари на театрально оформленных турнирах, устраиваемых в честь королевы Елизаветы.  А Эдвард де Вер как раз – большой мастер по части устроения пышных зрелищ и личного в них блистания.  Тому примером бутафорское сражение, устроенное им на реке Эйвон в 1572 году для развлечения королевы, а также три победы на турнирах 1571 и 1581 года и впечатливший свидетелей вызов на состязание всадников с копьями в Палермо (Сицилия), испугавший противника, отказавшегося испробовать свои силы в поединке[100].

Де Вер умел произвести впечатление на толпы людей с помощью необычных костюмов и цветистых речей.  Причём он не брезговал сам писать спичи для подобных событий, один из которых  (состязание 1581 года) дошёл до нас[101].  Кроме того, есть свидетельства, что в Неаполе де Вер устроил пародийный турнир на сцене, в котором и сам сыграл небольшую роль[102].

Инсценированное военное сражение на реке Эйвон надолго осталось в памяти у тех, кто его видел:

«Были выстроены два форта, из дерева и парусины, во рву возле храма,… предназначенные для атак друг на друга с использованием пиротехнических патронов и зажигательных ядер, при этом в одном из фортов толпились горожане, разодетые в военные доспехи (лучшие из тех, которые они сумели раздобыть), чтобы шоу выглядело, как реальная битва; второй форт защищал граф Оксфорд во главе отряда молодых джентльменов Королевского двора»[103].

Граф Ворвик, чтобы дать местной команде некоторое преимущество, доставил из Лондонского Тауэра «12 или 14 единиц полевого оружия и столько же мортир».

Сражение вышло за рамки игры. Граф Оксфорд и его команда в 200 человек «стреляли в ответ из аркебуз и разбрасывали  вокруг множество огней».  А в конце сражения «летящий дракон рассеял в воздухе языки пламени… и один из огненных шаров упал на дом у края моста.  Дом загорелся, а его хозяева, добрый муж и его жена, были с трудом спасены, в то время как их дом и всё, что в нём находилось, было уничтожено огнём. Пламя распространилось на близлежащие дома, так что графу Оксфорду, сэру Фулку Гревиллу, а также другим придворным и горожанам стоило большого труда его угомонить». 

События эти происходили в тот период времени, когда королева Елизавета была влюблена в графа Оксфорда, сделав его очередным фаворитом.

ИНСЦЕНИРОВАННОЕ СРАЖЕНИЕ [104]

Он был поэт двадцати двух лет,
Смеялся смело и Юно.
И двести солдат – ему вослед,
Подтянутые, как струны.

Эйвон[105] – гремящий аэродром,
Под страшной бомбёжкой вражьей.
И даже Зевса весь этот гром
На время обескуражил.

Метался безумный огонь по реке,
Как затравленный тать.
Местные жители вдалеке,
Пугались, боясь роптать.

Невиданный бутафорский бой –
Похлеще реальной битвы.
Эйвон, грохоты над тобой
Заглушали молитвы.

Сверкал над речкою фейерверк.
В воде хвосты гасили кометы.
«Всё это, Эдвард, – безумства верх, –
Сказала Елизавета, –

Но мне по вкусу пламени власть,
Дрейфующего в водах.
Это наших сердец страсть
Вырвалась на свободу».
       (И. Кант)

***

Примечания.
95. А.С. Пушкин. «Сказка о Золотом Петушке».
96.  Chambers, том 1, стр. 354.
97.  Holmes, стр. 60.
98.  Farina, стр. 112.
99.  Ward, стр. 89.
100. Nelson, стр. 69-70,131, 261-265, 277-278. См. также Ward, стр. 56-61, 112.
101. Nelson, стр. 262-264.
102. Ogburn, “The Mysterious William Shakespeare,” стр. 549-550.
103. Holmes, стр. 85.
104. Речь идёт об инсценированном сражении, устроенном в 1592 году в честь королевы Елизаветы и для её развлечения. Одним из главных организаторов и участников этого бутафорского боя был 17-й граф Оксфорд.
105. Речка в графстве Ворвикшир, протекающая вблизи Билтон Холла (где жил Эдвард де Вер), а также рядом с городком  Стратфорд-на-Эйвоне (из которого родом Вилл Шакспер) и поместьем Уилтон Хаус (хозяйкой которого была графиня Пембрук).


*********************************************************
<> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <>   
*********************************************************